Жених хотел ее обнять, а она, охваченная ужасом,
вытянула вперед руки, <как парализованная>. Впоследствии она
не смогла ими двигать. Постепенно началась мышечная ат-
рофия. Если я не ошибаюсь, я не занес этот эпизод в историю
болезни. Если бы соответствующая запись появилась, это бы
вызвало малоприятное внимание коллег к моей персоне. За-
ведующие отделениями издевательски ухмылялись или злились.
Вагнер-Яурегг при каждом удобном случае насмехался над сек-
55
суальной символикой. Из описанного случая мне в память
врезалось следующее обстоятельство: психическое переживание
может повлечь за собой состояние телесного возбуждения, надолго
изменяющего орган. Позже я назвал это явление физиологическим
укоренением душевного переживания. Оно отличается от ис-
терической конверсии тем, что не поддается психологическому
воздействию. Эту точку зрения относительно возникновения
органических заболеваний я часто занимал и во время пос-
ледующей клинической работы. Она доказала свою правиль-
ность применительно к язве желудка, бронхиальной астме, спаз-
му привратника желудка, ревматизму и различным кожным за-
болеваниям. Сексуально-экономическое исследование рака
также развивалось из идеи физиологического укоренения кон-
фликтов, порождаемь1х либидо.
Большое впечатление произвел на меня однажды кататоник,
внезапно перешедший от ступора к неистовству. Это был ве-
ликолепный случай разрядки деструктивной ярости. После пре-
кращения приступа он обрел ясность ума, и мы смогли по-
беседовать. Пациент заверял меня, что он, пережив бешенство,
испытал удовольствие. По его словам, он был счастлив и ничего
не помнил о фазе отупения. Известно, что ступорозные ка-
татоники, которые внезапно заболевают и обнаруживают спо-
собность к приступам ярости, очень легко становятся снова
нормальными людьми. В то же время пациенты с постепенно
развивающимися формами шизофрении, например гебефренией,
медленно, но верно становятся все менее излечимыми. Тогда
я не знал объяснения этому явлению, но позже понял его.
Научившись содействовать появлению припадков бешенства у
аффективно заблокированных невротиков с мышечной гипер-
тонией, я регулярно стал достигать значительного улучшения
общего состояния. [ Отвердевание мышц при ступорозной ката-
тонш становится всеобъемлющим. Возможности энергетической
разрядки все более сужаются. Во время приступа бешенства через
отвердевшие мышцы из вегетативного центра, еще сохранившего
подвижность, прорывается сильный импульс, высвобождая тем
самым связанную мышечную энергию.Это, по сути, должно быть
приятно. Такие выводы впечатляли и не поддавались объяс-
нению с помощью психоаналитической теории кататонии.
Слишком сильной была телесная реакция, чтобы могло удов-
летворить объяснение, согласно которому кататоник <полностью
уходит в материнскую утробу и в аутоэротизм>. Психическое
содержание кататонической фантазии не могло быть причиной
органического процесса. Оно могло быть только активизировано
странным процессом общего характера и потом со своей сто-
роны закрепить данное состояние.
56
Психоаналитическая теория оказалась в состоянии тяжелого
внутреннего противоречия. Фрейд постулировал для своей пси-
хологии бессознательного физиологический базис, который
еще только предстояло найти. Его учение об инстинктах было
началом этого поиска. Шел и поиск возможности опереться
на привычную медицинскую патологию. Постепенно начала
проявляться тенденция, которую я только лет десять спустя
подверг критике как <психологизацию телесного>. Она нашла
свое крайнее выражение в проникнутых психологизмом тол-
кованиях телесных процессов с помощью теории неосознан-
ного, не имеющих ничего общего с естественными науками.
Если, например, у женщины не наступила менструация, но
она и не беременна, то считалось, что данная ситуация вы-
ражала ее отрицательное отношение к мужу и ребенку. В со-
ответствии с этими взглядами получалось, что почти все те-
лесные заболевания порождались неосознанными желаниями
"или опасениями. Так, раком <обзаводились>, <для того что-
бы...> Можно было умереть от туберкулеза из-за неосознанного
желания этого.
Как ни странно, но в клинической практике психоанализа
встречалось очень много наблюдений, которые, казалось, под-
тверждали правильность этих взглядов, не поддающихся оп-
ровержению. Тем не менее правильное, основанное на здравом
смысле мышление восставало против них. Как, скажем, могло
неосознанное желание вызвать рак? Обычные люди ничего не
знали о раке, и еще меньше им было известно о реальной
природе этого странного, но, несомненно, существовавшего
подсознательного! <Книга об Оно> Гроддека полна такого рода
примерами. Это была метафизика, но и мистика оказывалась
<в чем-то правой>. И мистикой она была лишь до тех пор,
пока не удавалось правильно сформулировать, в чем же за-
ключалась ее правота или когда она в неверной форме выражала
правильные взгляды. <Желание> в тогдашнем смысле этого слова
не могло ни в коем случае вызвать глубокие органические
изменения. <Желание> надо было понимать глубже, чем могла
это сделать аналитическая психология. Все указывало на су-
ществование глубокого биологического процесса, и <неосознан-
ное желание> могло быть только его выражением.
Столь же острьш был спор между сторонниками психо-
аналитического и неврологического объяснения природы ду-
шевных заболеваний. <Психогенное> и <соматогенное> рассмат-
ривались как абсолютные противоположности. Молодому пси-
хоаналитику, занимавшемуся психиатрией, необходимо было
как-то сориентироваться в этой обстановке. Чаще всего в слож-
ной ситуации врачи утешались утверждением о том, что ду-
шевные заболевания имеют <многообразные причины>.
57
В том же круге проблем оказались постэнцефалитическшг
паралич и эпилепсия. Зимой 1918 г. Вену постигла тяжелая
эпидемия гриппа, вызвавшая многочисленные жертвы. Никто
не понимал, почему она оказалась столь коварной. Многие
люди, перенесшие грипп, впоследствии заболевали еще тяжелее.
Через несколько лет у этих людей наступал полный паралич
жизненной деятельности. Движения замедлялись, на лице по-
являлось застывшее выражение наподобие маски, начиналось
обеднение языка, каждый волевой импульс казался как бы
задержанным с помощью тормоза. В то же время внутренняя
психическая активность оставалась незатронутой. Болезнь, на-
званная летаргическим постэнцефалитом, была неизлечима. На-
ши отделения переполнились больными, производившими в
высшей степени безотрадное впечатление. На мою долю выпало
работать с несколькими такими пациентами.
Находясь в нерешительности, я додумался предложить боль-
ным мышечные упражнения для преодоления экстрапирамидаль-
ной жесткости. Коллеги считали, правда, что у этих больных
повреждены боковые отростки проводящих путей спинного мозга,
а также вегетативные центры в головном мозгу. Экономо пред-
положил даже, что в данном процессе участвует <центр сна>.
По мнению Вагнер-Яурегга, мое намерение было разумным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
вытянула вперед руки, <как парализованная>. Впоследствии она
не смогла ими двигать. Постепенно началась мышечная ат-
рофия. Если я не ошибаюсь, я не занес этот эпизод в историю
болезни. Если бы соответствующая запись появилась, это бы
вызвало малоприятное внимание коллег к моей персоне. За-
ведующие отделениями издевательски ухмылялись или злились.
Вагнер-Яурегг при каждом удобном случае насмехался над сек-
55
суальной символикой. Из описанного случая мне в память
врезалось следующее обстоятельство: психическое переживание
может повлечь за собой состояние телесного возбуждения, надолго
изменяющего орган. Позже я назвал это явление физиологическим
укоренением душевного переживания. Оно отличается от ис-
терической конверсии тем, что не поддается психологическому
воздействию. Эту точку зрения относительно возникновения
органических заболеваний я часто занимал и во время пос-
ледующей клинической работы. Она доказала свою правиль-
ность применительно к язве желудка, бронхиальной астме, спаз-
му привратника желудка, ревматизму и различным кожным за-
болеваниям. Сексуально-экономическое исследование рака
также развивалось из идеи физиологического укоренения кон-
фликтов, порождаемь1х либидо.
Большое впечатление произвел на меня однажды кататоник,
внезапно перешедший от ступора к неистовству. Это был ве-
ликолепный случай разрядки деструктивной ярости. После пре-
кращения приступа он обрел ясность ума, и мы смогли по-
беседовать. Пациент заверял меня, что он, пережив бешенство,
испытал удовольствие. По его словам, он был счастлив и ничего
не помнил о фазе отупения. Известно, что ступорозные ка-
татоники, которые внезапно заболевают и обнаруживают спо-
собность к приступам ярости, очень легко становятся снова
нормальными людьми. В то же время пациенты с постепенно
развивающимися формами шизофрении, например гебефренией,
медленно, но верно становятся все менее излечимыми. Тогда
я не знал объяснения этому явлению, но позже понял его.
Научившись содействовать появлению припадков бешенства у
аффективно заблокированных невротиков с мышечной гипер-
тонией, я регулярно стал достигать значительного улучшения
общего состояния. [ Отвердевание мышц при ступорозной ката-
тонш становится всеобъемлющим. Возможности энергетической
разрядки все более сужаются. Во время приступа бешенства через
отвердевшие мышцы из вегетативного центра, еще сохранившего
подвижность, прорывается сильный импульс, высвобождая тем
самым связанную мышечную энергию.Это, по сути, должно быть
приятно. Такие выводы впечатляли и не поддавались объяс-
нению с помощью психоаналитической теории кататонии.
Слишком сильной была телесная реакция, чтобы могло удов-
летворить объяснение, согласно которому кататоник <полностью
уходит в материнскую утробу и в аутоэротизм>. Психическое
содержание кататонической фантазии не могло быть причиной
органического процесса. Оно могло быть только активизировано
странным процессом общего характера и потом со своей сто-
роны закрепить данное состояние.
56
Психоаналитическая теория оказалась в состоянии тяжелого
внутреннего противоречия. Фрейд постулировал для своей пси-
хологии бессознательного физиологический базис, который
еще только предстояло найти. Его учение об инстинктах было
началом этого поиска. Шел и поиск возможности опереться
на привычную медицинскую патологию. Постепенно начала
проявляться тенденция, которую я только лет десять спустя
подверг критике как <психологизацию телесного>. Она нашла
свое крайнее выражение в проникнутых психологизмом тол-
кованиях телесных процессов с помощью теории неосознан-
ного, не имеющих ничего общего с естественными науками.
Если, например, у женщины не наступила менструация, но
она и не беременна, то считалось, что данная ситуация вы-
ражала ее отрицательное отношение к мужу и ребенку. В со-
ответствии с этими взглядами получалось, что почти все те-
лесные заболевания порождались неосознанными желаниями
"или опасениями. Так, раком <обзаводились>, <для того что-
бы...> Можно было умереть от туберкулеза из-за неосознанного
желания этого.
Как ни странно, но в клинической практике психоанализа
встречалось очень много наблюдений, которые, казалось, под-
тверждали правильность этих взглядов, не поддающихся оп-
ровержению. Тем не менее правильное, основанное на здравом
смысле мышление восставало против них. Как, скажем, могло
неосознанное желание вызвать рак? Обычные люди ничего не
знали о раке, и еще меньше им было известно о реальной
природе этого странного, но, несомненно, существовавшего
подсознательного! <Книга об Оно> Гроддека полна такого рода
примерами. Это была метафизика, но и мистика оказывалась
<в чем-то правой>. И мистикой она была лишь до тех пор,
пока не удавалось правильно сформулировать, в чем же за-
ключалась ее правота или когда она в неверной форме выражала
правильные взгляды. <Желание> в тогдашнем смысле этого слова
не могло ни в коем случае вызвать глубокие органические
изменения. <Желание> надо было понимать глубже, чем могла
это сделать аналитическая психология. Все указывало на су-
ществование глубокого биологического процесса, и <неосознан-
ное желание> могло быть только его выражением.
Столь же острьш был спор между сторонниками психо-
аналитического и неврологического объяснения природы ду-
шевных заболеваний. <Психогенное> и <соматогенное> рассмат-
ривались как абсолютные противоположности. Молодому пси-
хоаналитику, занимавшемуся психиатрией, необходимо было
как-то сориентироваться в этой обстановке. Чаще всего в слож-
ной ситуации врачи утешались утверждением о том, что ду-
шевные заболевания имеют <многообразные причины>.
57
В том же круге проблем оказались постэнцефалитическшг
паралич и эпилепсия. Зимой 1918 г. Вену постигла тяжелая
эпидемия гриппа, вызвавшая многочисленные жертвы. Никто
не понимал, почему она оказалась столь коварной. Многие
люди, перенесшие грипп, впоследствии заболевали еще тяжелее.
Через несколько лет у этих людей наступал полный паралич
жизненной деятельности. Движения замедлялись, на лице по-
являлось застывшее выражение наподобие маски, начиналось
обеднение языка, каждый волевой импульс казался как бы
задержанным с помощью тормоза. В то же время внутренняя
психическая активность оставалась незатронутой. Болезнь, на-
званная летаргическим постэнцефалитом, была неизлечима. На-
ши отделения переполнились больными, производившими в
высшей степени безотрадное впечатление. На мою долю выпало
работать с несколькими такими пациентами.
Находясь в нерешительности, я додумался предложить боль-
ным мышечные упражнения для преодоления экстрапирамидаль-
ной жесткости. Коллеги считали, правда, что у этих больных
повреждены боковые отростки проводящих путей спинного мозга,
а также вегетативные центры в головном мозгу. Экономо пред-
положил даже, что в данном процессе участвует <центр сна>.
По мнению Вагнер-Яурегга, мое намерение было разумным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101