Только в ходе этой работы проявляются способы, которые
пациенты применяли в детстве, чтобы совладать со своими
инстинктивными побуждениями и <страхами в животе>. Сколь
героически они в свое время подавляли в себе <дьявола> -
сексуальное удовольствие, столь же бессмысленно смело за-
щищаются они теперь от достигнутой способности к обретению
этого удовольствия. Я называю только некоторые часто встре-
чающиеся формы, в которых проявляется действие телесного
механизма вытеснения. Если возбуждения, возникающие в жи-
воте во время формирования рефлекса оргазма, оказываются
слишком сильными, то некоторые пациенты устремляют при-
стальный и пустой взгляд в угол или за окно. Если разбираться
в этом поведении, то пациенты вспомнят, что они осознанно
практиковали такие действия, когда им приходилось учиться
обуздывать свою ярость в отношении родителей, братьев и
сестер или учителей. Длительная задержка дыхания, а также
удержание в неподвижности головы и плеч считались герои-
ческими проявлениями самообладания. <Стиснуть зубы> ста-
новилось моральным требованием. В данном случае словарный
состав языка непосредственно отражает телесный процесс само-
обладания. Определенные фразы, которые обыкновенно можно
услышать в процессе традиционного воспитания, в точности
представляют то, что мы описываем как формирование мы-
шечного панциря.
Дети сначала отвергают типичные увещевания, среди ко-
торых <мужчина должен владеть собой>, <большой мальчик не
плачет>, <возьми себя в руки>, <не распускайся>, <ты не должен
255
показывать свой страх>, <надо стиснуть зубы>, <переноси все
это с улыбкой>, <выше голову>, затем против воли принимают
их и начинают им следовать. Эти заповеди ослабляют харак-
терологическую основу ребенка, губят его дух, разрушают в
нем жизнь, превращая в хорошо воспитанную куклу.
Мать рассказала мне о своей 11-летней дочери, которая
до 5 лет воспитывалась при строгом запрете онанизма. Девочке
было примерно 9 лет, когда она посмотрела детский спектакль,
где действовал волшебник с искусственно удлиненными и не-
одинаковыми пальцами. Уже тогда ее возбуждал вид указа-
тельного пальца чрезмерной величины, и стоило с тех пор
возникнуть представлениям о страхе, как появлялся и вол-
шебник.
<Знаешь, - говорила девочка матери, - если я пугаюсь, это
всегда начинается с живота (при этом она скрючилась, как
от боли). Тогда я не могу пошевелиться, просто ничем не
могу шевельнуть. Могу играть только с маленькой штучкой
внизу (девочка имела в виду клитор), и ее я тяну и дергаю
туда-сюда, как бешеная. Волшебник говорит: <Тебе нельзя дви-
гаться, ты можешь двигать только то, что там, внизу>. Если
страх все усиливается, я хочу включить свет. Но каждое резкое
движение вызывает новый страх. Только если я двигаюсь очень
осторожно, становится лучше. Если же наконец я включила
свет и достаточно наигралась с тем, что внизу, я все больше
успокаиваюсь, и наконец все проходит. Волшебник - он вроде
няни, которая всегда говорит: <Тебе нельзя двигаться, лежи
тихо> (делает строгое лицо). Если я просто клала руки под
одеяло, она приходила и вынимала их>.
Так как девочка почти весь день держала руку на половых
органах, мать спросила, почему она это делает. Мать не знала,
что дочка так часто предается своему занятию, и описала в
разговоре со мной ее различные ощущения. <Иногда я только
получаю удовольствие от игры, и тогда мне не надо ни тянуть,
ни дергать. Но когда я застываю от страха, то приходится изо
всей силы тереть и дергать внизу. Теперь, когда все ушли и
нет никого, с кем я могу все обсудить, страх постоянно уси-
ливается и приходится все время что-то делать внизу>. Не-
сколько позже она добавила: <Когда приходит страх, я ста-
новлюсь очень упрямой. Тогда мне хочется бороться против
чего-то, но я не знаю, против чего. Только не подумай, что
я хочу бороться против волшебника (по словам матери, его
она вообще не упоминала), уж слишком я его боюсь. Хочется
бороться против чего-то, чего я не знаю>. Этот ребенок дает
хорошее описание ощущений, испытываемых в животе, и спо-
соба, которым он, с помощью воображаемого волшебника, пы-
тается контролировать их.
256
Пусть другой пример покажет значение дыхания для дея-
тельности аппарата ганглий живота. У одного пациента в ходе
продолжительного повторного выдоха проявилась сильная чув-
ствительность тазовой области. Он привык реагировать на это
сдерживанием дыхания. Даже при самом легком прикосновении
к бедру или подчревной области он рефлекторно содрогался.
Когда же я просил его сделать несколько глубоких выдохов,
он не реагировал на прикосновение. При новой задержке ды-
хания быстро восстанавливалась возбудимость тазовой области.
Это могло повторяться сколь угодно часто, и такая клиническая
деталь свидетельствовала о многом. Благодаря глубокому вдоху
накапливается биологическая энергия центров вегетативного
возбуждения, в результате чего усиливается рефлексоподобная
реакция. После повторного выдоха ликвидируется застой, а с
ним и боязливая возбудимость. Таким образом, барьер в глубине
выдоха создает противоречие: он возникает из потребности за-
глушить приятное возбуждение центрального вегетативного ап-
парата, но именно этим и порождает возросшую готовность
к страху и рефлекторную возбудимость. Тем самым становится
понятной еще одна деталь превращения подавленной сексу-
альности в страх. Так же обстоит дело и с клиническим на-
блюдением, согласно которому при восстановлении способности
испытывать удовольствие мы сначала наталкиваемся на фи-
зиологические рефлексы страха. Страх, являясь отрицанием по-
лового возбуждения, в энергетическом отношении идентичен
ему. Так называемая <нервная возбудимость> есть не что иное,
как серия коротких замыканий в процессе отвода электрических
зарядов ткани, вызванных существованием барьера на пути ор-
гастической разрядки энергии. Отсюда ощущение <наэлектри-
зованности>.
У одного моего пациента характерологическое сопротив-
ление на протяжении длительного времени выражалось в
многоречивости. Рот при этом ощущался как <чужой>, <мерт-
вый>, <не принадлежащий> человеку. Больной вновь и вновь
проводил рукой по рту, будто желая убедиться в том, что
он еще существует. При этом удовольствие от болтовни, от
рассказывания разных историй оказалось попыткой преодолеть
ощущение <мертвого рта>. После устранения защитной функ-
ции рот начал спонтанно принимать младенческое положение
сосания, которое сменялось жестким, злым выражением. Го-
лова при этом резко наклонялась вправо. Однажды я почув-
ствовал импульсивное желание взять пациента за шею, как
бы убеждаясь, что там все в порядке. К моему величайшему
удивлению, больной сразу же принял позу повешенного: го-
лова безвольно свесилась в сторону, высунулся язык, а от-
крытый рот оставался неподвижным. И это произошло не-
257
смотря на то, что я лишь прикоснулся к шее. Отсюда вел
прямой путь к детскому страху пациента - боязни быть по-
вешенным за совершенный проступок (онанизм).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101