Между 1922 г., когда была сформулирована терапевтическая
роль генитальности, и 1927 г., когда вышла <Функция оргазма>,
накопился бесчисленный малый и большой опыт, в совокуп-
ности указывавший в одном направлении: трудность выздо-
110
ровления формируется <всем существом> или <характером> боль-
ного. <Заключение характера в панцирь> выражается при лечении
в <сопротивлении характера>.
Я должен обрисовать основные черты предварительной ра-
боты. С помощью их изложения многим читателям станет легче
понять сексуально-экономическую теорию характера и струк-
туры, нежели благодаря систематическому изложению, данному
в моей книге <Анализ характера>. Здесь аналитическое учение
о характере еще могло предстать как расширение фрейдовского
учения о неврозах, но вскоре пришло в противоречие с ним.
Оно развивалось в борьбе против механистического понимания
психоанализа.
Психоаналитической терапии надлежало вскрыть сопротив-
ление и устранить его. Она не должна была непосредственно
толковать неосознанное, и поэтому ей следовало принципиально
исходить из представления о душевном отпоре неосознанным
влечениям со стороны морального <Я>. Но надлежало пробить
не только один слой отпора, который оказывало <Я>, слой,
за которым лежало великое царство бессознательного. Инстинк-
тивные желания и защитные функции <Я>, переплетенные друг
с другом, пронизывали в действительности всю душевную струк-
туру.
В этом и заключается подлинная трудность. Фрейдовская
схема соотношения <несознательного>, <предсознательного> и
<сознательного> и его схема построения душевной структуры,
состоящей из <Оно>, <Я> и <сверх-Я>, не совпадают друг с
другом. Часто они противоречат друг другу. <Несознательное>
Фрейда не идентично с <Оно>. Последнее шире, охватывая
вытесненные желания и важные элементы морального <сверх-
Я>. Так как <сверх-Я> выводится из кровосмесительных от-
ношений между ребенком и родителями, то оно сохраняет ар-
хаические черты этих отношений. Оно само обладает большой
инстинктивной силой особенно агрессивного и деструктивного
характера. <Я> не идентично системе, именуемой <сознанием>.
Сам отпор запретным сексуальным желаниям со стороны <Я>
подвергается вытеснению. Кроме того, <Я> проявляется только
как дифференцированная часть <Оно>, особенно в тех случаях,
если первое находится под влиянием <сверх-Я> и оказывается
тогда в противоречии с <Оно>, из которого, собственно, про-
изошло.
Если понимать Фрейда правильно, то нельзя утверждать,
что, например, раннее детское ощущение безоговорочно пред-
ставляет собой <Оно> или <несознательное>, а взрослое - <Я>
или <сверх-Я>. Я хотел показать только некоторые трудности
психоаналитической теории, не желая здесь обсуждать их или
выносить окончательное решение. Это я охотно предоставлю
111
теоретикам психоанализа. Во всяком случае, сексуально-
экономическое исследование характера помогло принятию не-
которых важных решений в вопросах, о которых идет речь.
Свойственные ему представления о характере душевного ап-
парата - не психологического, а биологического свойства.
Главную роль в клинической работе играло различие между
понятиями <вытесненного> и <способного к сознанию>. Столь же
важным оказывалось различие между отдельными стадиями раз-
вития детской сексуальности. С ними можно было тогда опе-
рировать на практике, в отличие от непостижимых <Оно>
и <сверх-Я>, представлявших собой только ментальные кон-
струкции и выражавшихся практически в виде страха перед
совестью. Точно так же не поддавалось использованию и не-
осознанное в строгом смысле слова, ведь оно, как сказал Фрейд,
обнаруживается только в своих производных, то есть уже осо-
знанных явлениях.
Для Фрейда <неосознанное> никогда не было чем-то боль-
шим, кроме <необходимого допущения>. Непосредственному по-
стижению поддавались лишь прегенитальные проявления ин-
стинктов больных и различные формы отпора влечению, вы-
званного испугом или моральным сдерживанием. Тот факт, что
психоаналитики, занимаясь тогда теоретической работой, не от-
давали себе никакого отчета в различиях между теорией, ги-
потетической конструкцией и практически видимыми и ди-
намически изменяющимися фактами, что они полагали воз-
можным постижение неосознанного, содействовало неразберихе.
Такая ситуация блокировала исследование вегетативной при-
роды <Оно>, а тем самым и доступ к биологическому фун-
даменту душевных функций.
Я впервые столкнулся со стратификацией душевного ап-
парата при лечении уже упоминавшегося молодого человека
пассивно-феминистического склада с истерическими симпто-
мами, неспособностью к работе и аскетической импотенцией.
Он был очень вежлив, а втайне - из страха - очень хитер.
Поэтому он уступал во всем. Вежливость представляла собой
как нельзя лучше видимый слой его душевной структуры. Он
очень много рассказывал о своей сексуальной привязанности
к матери. Он <жертвовал> без всякого внутреннего убеждения.
Я не соглашался принять его позицию, а постоянно указывал
на вежливость как на отпор подлинно аффективному пони-
манию. Во время снов скрытая ненависть возрастала. Становясь
менее вежливым, он оказывался оскорбленным. Следовательно,
вежливость дала отпор ненависти. Я позволил ей проявиться
в полном объеме, разрушая все то, что тормозило ее. Ненависть
была неизвестным до тех пор типом поведения. Ненависть
и вежливость были резко противоположны друг другу. Одно-
П2
временно преувеличенная вежливость оказывалась замаскиро-
ванным проявлением ненависти. Обычно чрезмерно вежливые
люди наиболее беспощадны по отношению к окружающим
и опасны для них.
Высвобожденная ненависть в свое время дала отпор тя-
желому страху, который пациент испытывал перед отцом. Сле-
довательно, она была в то же время и вытесненным фрагментом
влечения и неосознанного отпора страху со стороны <Я>. Чем
яснее проявлялась ненависть, тем четче становились и про-
явления страха. В конце концов ненависть уступила место но-
вому страху.
Он был отнюдь не изначальной детской агрессией, а но-
вообразованием позднейшего времени. Прорвавшийся новый
страх представлял собой проявление защиты от более глубокого
слоя деструктивной ненависти. Ненависть, расположившаяся на
первом слое, удовлетворялась с помощью издевательств и уни-
жений. Более глубокая деструктивная позиция состояла из им-
пульсов, направленных на убийство отца. Она выражалась в
чувствах и фантазиях, когда ликвидировался страх перед ней
(<деструктивный страх>). Следовательно, эта позиция являлась
результатом вытеснения со стороны страха, который подавлял
ее. Одновременно она была идентична с этим деструктивным
страхом. Эта ненависть не могла пошевелиться, не породив
страх, а деструктивный страх не мог проявиться, не обнаружив
одновременно деструктивную агрессию. Так мне открылось
функциональное единство отпора и его объекта - факт, о котором
я написал лишь через восемь лет и из которого возникла
важная схема.
Инстинктивное разрушение по отношению к отцу было за-
щитой <Я> от его разрушения отцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101