Секст Эмпирик, Против математиков, 10:219. Теория события -- так, как она
дошла до нас в тексте Эпикура (Письмо Геродоту, 68-73) и Лукреция (1:440-482) --
является одновременно и насыщенной, и темной. Поскольку лишь одна пустота
является бестелесной сущностью, то событие, собственно говоря, не обладает
статусом бестелесной сущности. Конечно, у него нет сущностной связи с
симуляк-ром, а также -- согласно последнему анализу -- с движением атома
(471-477). Стоики наделяют событие хорошо определенным статусом потому, что они
расщепляют причинность так, что эффекты по природе отличаются от причин; но это
не может быть отнесено к Эпикуру, который разделяет причинную связь в
соответствии с сериями, которые сохраняют однородность причины и эффекта.
361
ЛОГИКА СМЫСЛА
свойствам (conjuncta), -- так что время должно быть названо событием событий,
или "симптомом симптомов", который вызван движением29. Ибо атрибуты -- это
свойства, которые не могут быть абстрагированы или отделены от тел: например,
форма, размер, вес атома; или качества их соединения, выражающие расположение
атомов, без которого соединение не было бы тем, что оно есть (теплота огня или
текучесть воды). Но событие выражает, скорее, то, что случается, не разрушая
природы вещи, -- так, степень движения совместима с его порядком (движение
соединений и их симулякров или движение и столкновения каждого атома). И если
рождение и смерть, объединение и распад -- это. события, то они таковы по
отношению к элементам порядка, подчиненного порядку соединений, чье
существование совместимо с вариациями движения при переходе к пределу
соответствующих времен.
Итак, мы можем ответить на вопрос о ложном бесконечном. Симулякры сами по себе
не воспринимаемы; что воспринимаемо, так это их агрегат в минимуме чувственно
ощущаемого времени (образ). Движение атома в минимуме непрерывного мыслимого
времени свидетельствует об отклонении, которое, тем не менее, происходит за
время меньшее, чем этот минимум. Подобно этому и образ свидетельствует о
последовательности и суммировании симулякров, которое происходит за время
меньшее, чем минимум непрерывного чувственно воспринимаемого времени. И точно
так же, как клинамен ведет мысль к ложной концепции свободы, так и симулякры
ведут чувственность к ложному пред-
362
ПРИЛОЖЕНИЯ
ставлению о воле и желании. Благодаря той скорости, которая позволяет им быть и
действовать ниже чувственно воспринимаемого минимума, симулякры порождают мираж
ложного бесконечного в формируемых ими образах. Они порождают двойную иллюзию
бесконечного удовольствия и бесконечного мучения -- этакую смесь алчности и
муки, жадности и виновности, которая столь характерна для религиозного человека.
И особенно в третьих, наиболее быстрых видах -- в фантазмах -- мы становимся
свидетелями развития этой иллюзии и сопровождающих ее мифов. В смешении
теологии, эротизма и онейризма любовное желание обладает Только теми
симулякрами, которые заставляют его познать горечь и муку, -- даже и в том
удовольствии, бесконечности которого оно желает. Наша вера в бога покоится на
симулякрах, которые танцуют, жестикулируют и накликают на нас угрозу вечного
наказания -- короче, представляют бесконечное.
* * *
Как же нам защититься от иллюзии, если не с помощью строгого различения
истинного бесконечного и верной оценки времен, вмонтированных друг в друга, и
тех переходов к пределу, который они заключают в себе? В этом и состоит значение
Натурализма. Таким образом, фантазмы становятся объектами удовольствия даже в
том эффекте, который они производят и который, в конце концов, Проявляется
таким, каков он есть: эффект быстроты и легкости, примыкающий к внешней
интерференции самых разных объектов -- как некое сгущение последовательностей и
одновременностей. Ложное бесконечное -- это принцип смятения духа. В этом пункте
совпадают спекулятивная и практическая цели философии как Натурализма, наука и
удовольствие: это всегда вопрос обличения иллюзии, ложного бесконечного,
бесконечности религии и всяких теолого-эрото-онеирических мифов, в которых эта
иллюзия выражается. На вопрос "в чем польза философии?" должен следовать ответ:
а кто еще заинтересован в выработке образа свободного человека, в обличении
всяческих сил, которым нужны миф и смятенный дух для того, чтобы утвердить свою
власть? Природа не противостоит
363
ЛОГИКА СМЫСЛА
обычаю, ибо существуют естественные обычаи. Природа не противостоит конвенции:
то, что закон зависит от конвенции, не исключает существования естественного
закона, то есть, естественной функции закона, которая служит мерой незаконности
желаний против смятения духа, сопровождающего их. Природа не противостоит
изобретениям, ибо изобретения раскрывают саму Природу. Но Природа противостоит
мифу. Описывая историю человечества, Лукреций предлагает нам своего рода закон
компенсации: несчастье человека исходит не из его привычек, конвенций,
изобретений или индустрии;
оно идет от мифа, который смешивается с ними, а также от ложного бесконечного,
которое миф внедряет в его чувствования и труды. К происхождению языка, открытию
огня и первостепенной важности металлов присоединяются богатство и
собственность, которые мифичны в принципе; к конвенциям закона и справедливости
добавляется вера в богов; к использованию бронзы и железа -- возникновение войн;
к изобретениям искусства и промышленности -- роскошь и распутство. События,
несущие несчастья человечеству, неотделимы от мифов, делающих эти события
возможными. Отличить в человеке то, что восходит к мифу, а что -- к Природе, и в
самой Природе отличить истинное бесконечное от того, что таковым не является, --
такова практическая и спекулятивная цель Натурализма. Первый философ --
натуралист: он говорит о природе, а не о богах. Его позиция в том, что его
дискурс не должен вводить в философию новые мифы, которые лишали бы Природу всей
ее позитивности. Действующие боги -- такой же миф религии, как и судьба -- миф
ложной физики, а Бытие, Единое и Целое -- миф ложной философии, которая вся
пропитана теологией.
Дело "демистификации" так никогда и не продвинулось дальше. Миф всегда является
выражением ложного бесконечного и смятения духа. Одна из наиболее глубинных
констант Натурализма в том, чтобы осудить всякое уныние, всякую причину
____________________
30 Очевидно, что нам не следует рассматривать трагическое описание чумы как
завершение поэмы. Оно четко совпадает с легендой о безумии и самоубийстве,
которую распространяют христиане с тем, чтобы продемонстрировать несчастный
личный конец эпикурейства. Конечно же, возможно, что Лукреций -- в конце жизни
-- сошел с ума. Но совершенно не стоит взывать к так называемым фактам жизни для
того, чтобы вытащить вывод о поэме, или же рассматривать эту поэму как
совокупность симптомов, из которой можно вывести заключение о личном "случае"
автора (дурной психоанализ). Конечно же не таким образом формулируется проблема
отношения психоанализа к искусству -- смотрите по этому поводу тридцать третью
серию Логики смысла.
364
ПРИЛОЖЕНИЯ
уныния, и все, что нуждается в унынии, дабы укрепить собственную власть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207
дошла до нас в тексте Эпикура (Письмо Геродоту, 68-73) и Лукреция (1:440-482) --
является одновременно и насыщенной, и темной. Поскольку лишь одна пустота
является бестелесной сущностью, то событие, собственно говоря, не обладает
статусом бестелесной сущности. Конечно, у него нет сущностной связи с
симуляк-ром, а также -- согласно последнему анализу -- с движением атома
(471-477). Стоики наделяют событие хорошо определенным статусом потому, что они
расщепляют причинность так, что эффекты по природе отличаются от причин; но это
не может быть отнесено к Эпикуру, который разделяет причинную связь в
соответствии с сериями, которые сохраняют однородность причины и эффекта.
361
ЛОГИКА СМЫСЛА
свойствам (conjuncta), -- так что время должно быть названо событием событий,
или "симптомом симптомов", который вызван движением29. Ибо атрибуты -- это
свойства, которые не могут быть абстрагированы или отделены от тел: например,
форма, размер, вес атома; или качества их соединения, выражающие расположение
атомов, без которого соединение не было бы тем, что оно есть (теплота огня или
текучесть воды). Но событие выражает, скорее, то, что случается, не разрушая
природы вещи, -- так, степень движения совместима с его порядком (движение
соединений и их симулякров или движение и столкновения каждого атома). И если
рождение и смерть, объединение и распад -- это. события, то они таковы по
отношению к элементам порядка, подчиненного порядку соединений, чье
существование совместимо с вариациями движения при переходе к пределу
соответствующих времен.
Итак, мы можем ответить на вопрос о ложном бесконечном. Симулякры сами по себе
не воспринимаемы; что воспринимаемо, так это их агрегат в минимуме чувственно
ощущаемого времени (образ). Движение атома в минимуме непрерывного мыслимого
времени свидетельствует об отклонении, которое, тем не менее, происходит за
время меньшее, чем этот минимум. Подобно этому и образ свидетельствует о
последовательности и суммировании симулякров, которое происходит за время
меньшее, чем минимум непрерывного чувственно воспринимаемого времени. И точно
так же, как клинамен ведет мысль к ложной концепции свободы, так и симулякры
ведут чувственность к ложному пред-
362
ПРИЛОЖЕНИЯ
ставлению о воле и желании. Благодаря той скорости, которая позволяет им быть и
действовать ниже чувственно воспринимаемого минимума, симулякры порождают мираж
ложного бесконечного в формируемых ими образах. Они порождают двойную иллюзию
бесконечного удовольствия и бесконечного мучения -- этакую смесь алчности и
муки, жадности и виновности, которая столь характерна для религиозного человека.
И особенно в третьих, наиболее быстрых видах -- в фантазмах -- мы становимся
свидетелями развития этой иллюзии и сопровождающих ее мифов. В смешении
теологии, эротизма и онейризма любовное желание обладает Только теми
симулякрами, которые заставляют его познать горечь и муку, -- даже и в том
удовольствии, бесконечности которого оно желает. Наша вера в бога покоится на
симулякрах, которые танцуют, жестикулируют и накликают на нас угрозу вечного
наказания -- короче, представляют бесконечное.
* * *
Как же нам защититься от иллюзии, если не с помощью строгого различения
истинного бесконечного и верной оценки времен, вмонтированных друг в друга, и
тех переходов к пределу, который они заключают в себе? В этом и состоит значение
Натурализма. Таким образом, фантазмы становятся объектами удовольствия даже в
том эффекте, который они производят и который, в конце концов, Проявляется
таким, каков он есть: эффект быстроты и легкости, примыкающий к внешней
интерференции самых разных объектов -- как некое сгущение последовательностей и
одновременностей. Ложное бесконечное -- это принцип смятения духа. В этом пункте
совпадают спекулятивная и практическая цели философии как Натурализма, наука и
удовольствие: это всегда вопрос обличения иллюзии, ложного бесконечного,
бесконечности религии и всяких теолого-эрото-онеирических мифов, в которых эта
иллюзия выражается. На вопрос "в чем польза философии?" должен следовать ответ:
а кто еще заинтересован в выработке образа свободного человека, в обличении
всяческих сил, которым нужны миф и смятенный дух для того, чтобы утвердить свою
власть? Природа не противостоит
363
ЛОГИКА СМЫСЛА
обычаю, ибо существуют естественные обычаи. Природа не противостоит конвенции:
то, что закон зависит от конвенции, не исключает существования естественного
закона, то есть, естественной функции закона, которая служит мерой незаконности
желаний против смятения духа, сопровождающего их. Природа не противостоит
изобретениям, ибо изобретения раскрывают саму Природу. Но Природа противостоит
мифу. Описывая историю человечества, Лукреций предлагает нам своего рода закон
компенсации: несчастье человека исходит не из его привычек, конвенций,
изобретений или индустрии;
оно идет от мифа, который смешивается с ними, а также от ложного бесконечного,
которое миф внедряет в его чувствования и труды. К происхождению языка, открытию
огня и первостепенной важности металлов присоединяются богатство и
собственность, которые мифичны в принципе; к конвенциям закона и справедливости
добавляется вера в богов; к использованию бронзы и железа -- возникновение войн;
к изобретениям искусства и промышленности -- роскошь и распутство. События,
несущие несчастья человечеству, неотделимы от мифов, делающих эти события
возможными. Отличить в человеке то, что восходит к мифу, а что -- к Природе, и в
самой Природе отличить истинное бесконечное от того, что таковым не является, --
такова практическая и спекулятивная цель Натурализма. Первый философ --
натуралист: он говорит о природе, а не о богах. Его позиция в том, что его
дискурс не должен вводить в философию новые мифы, которые лишали бы Природу всей
ее позитивности. Действующие боги -- такой же миф религии, как и судьба -- миф
ложной физики, а Бытие, Единое и Целое -- миф ложной философии, которая вся
пропитана теологией.
Дело "демистификации" так никогда и не продвинулось дальше. Миф всегда является
выражением ложного бесконечного и смятения духа. Одна из наиболее глубинных
констант Натурализма в том, чтобы осудить всякое уныние, всякую причину
____________________
30 Очевидно, что нам не следует рассматривать трагическое описание чумы как
завершение поэмы. Оно четко совпадает с легендой о безумии и самоубийстве,
которую распространяют христиане с тем, чтобы продемонстрировать несчастный
личный конец эпикурейства. Конечно же, возможно, что Лукреций -- в конце жизни
-- сошел с ума. Но совершенно не стоит взывать к так называемым фактам жизни для
того, чтобы вытащить вывод о поэме, или же рассматривать эту поэму как
совокупность симптомов, из которой можно вывести заключение о личном "случае"
автора (дурной психоанализ). Конечно же не таким образом формулируется проблема
отношения психоанализа к искусству -- смотрите по этому поводу тридцать третью
серию Логики смысла.
364
ПРИЛОЖЕНИЯ
уныния, и все, что нуждается в унынии, дабы укрепить собственную власть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207