модель, которая существует столь убедительно, что в ее присутствии фальшивое
тщеславие ложной копии немедленно сводится на-нет. При неожиданном появлении
Улисса -- вечного мужа -- ложные претенденты исчезают. Симулякры уходят
[exeunt*].
Считается, что Платон противопоставил сущность явлению, горний мир -- нашему
земному, солнце истины -- теням пещеры (и наш долг теперь -- вернуть сущность в
земной мир, восславить его и поместить солнце истины внутрь человека). Но Делез
располагает сингулярность Платона в утонченной сортирующей процедуре, которая
предшествует открытию сущности, потому что эта процедура обусловливает
необходимость мира сущностей своим отделением ложных симулякров от множества
явлений. Поэтому бесполезно пытаться пересматривать платонизм, восстанавливая в
правах явления, приписывая им прочность и значимость и сближая их с сущностными
формами через наделение концептуальным хребтом: не стоит поддерживать столь
робкие создания в прямом положении. И не стоит пытаться переоткрывать высший и
торжественный жест, установивший -- одним махом -- недоступную Идею. Скорее, нам
следует
______________
* Латинский термин, обозначающий ремарку в пьесе, например: "Некто уходит". --
Примечание переводчика.
443
ЛОГИКА СМЫСЛА
приветствовать коварное сборище симулянтов, которое шумно ломится в дверь. А то,
что войдет к нам -- затопляя явление и разрушая его сцепленность с сущностью, --
будет событием; бестелесное рассеет плотность материи; вневременное упорство
разорвет круг, имитирующий вечность; непроницаемая сингулярность скинет с себя
свою загрязненность чистотой; актуальная наружность симулякра подкрепит фальшь
ложный явлений. Объявится Софист и потребует от Сократа доказательств того, что
тот не является незаконным узурпатором.
Пересмотреть платонизм -- по Делезу -- значит прокрасться внутрь последнего,
снизить планку, добраться до мельчайших жестов -- дискретных, но моральных, --
которые служат для исключения симулякров; это также значит и слегка отклониться
от платонизма, поддержать с той или иной стороны короткий разговор, который
платонизмом исключается; это значит вызвать еще одну разъединенную и
расходящуюся серию; это значит сконструировать -- посредством такого небольшого
скачка в сторону -- развенчанный пара-платонизм. Преобразовать платонизм
(серьезная задача) -- значит усилить его сочувствие к реальности, миру и
времени. Низвергнуть платонизм -- значит начать с вершины (вертикальная
дистанция иронии) и охватить его происхождение. Извратить же платонизм -- значит
докопаться до его наимельчайших деталей, снизойти (благодаря естественному
тяготению юмора) вплоть до корней его волос, до грязи под ногтями -- до тех
вещей, которые никогда не освящались идеей; это значит открыть его изначальную
децентрированность для того, чтобы перецентрироваться вокруг Модели,
Тождественного и Того же Самого; это значит самим так децентрироваться
относительно платонизма, чтобы вызвать игру (как [происходит] в любом
извращении) поверхностей на его границах. Ирония возвышает и низвергает; юмор
опускает и извращает.2 Извратить Платона -- это примкнуть к злой язвительности
софистов, грубости киников, аргументации стоиков и порхающим видностям* Эпикура.
Пора читать Диогена Лаэртского.
______________
2 По поводу возвышения иронии и погружения юмора см. Difference et repetition,
p. 12, и Логика смысла -- с. 182-190.
* "Существуют оттиски, подобовидные плотным телам, но гораздо более тонкие, чем
видимые предметы.... Эти ттиски называем мы "видностями"....Само возникновение
видностей совершается быстро, как мысль" (Эпикур, Письмо к Геродоту -- в кн. Тит
Лукреций Кар, О природе вещей -- М., Художественнная литература, 1983 --
С.295-296). 3 Логика смысла -- с.346-362.
444
ДОПОЛНЕНИЕ
* * *
Нам следует особенно внимательно отнестись к поверхностным эффектам, которые так
радовали эпикурейцев:3 истечения, исходящие из глубины тел и поднимающиеся
подобно туманной дымке -- внутренние фантомы, которые вновь быстро впитываются
глубиной других тел -- обонянием, ртом, вожцелениями; чрезвычайно тонкие пленки,
отделяющиеся от поверхности объектов, а затем привносящие цвета и контуры в
глубину наших глаз (плавающая эпидерма, визуальные идолы); фантаз-мы, созданные
страхом и желанием (облачные боги, обожаемый лик возлюбленного, "слабая надежна,
доносимая ветром"). Именно это ширящееся царство неосязаемых объектов должно
интегрироваться в нашу мысль: мы должны артикулировать философию фантазма, не
сводимого к какому-то исходному факту, опосредованному восприятием или образом,
но возникающего между поверхностями, где он обретает смысл, и в перестановке,
которая вынуждает все внутреннее переходить вовне, а все внешнее -- вовнутрь, в
темпоральной осцилляции, всегда заставляющей фантазм предшествовать себе и
следовать за собой -- короче, в том, что Делез вряд ли позволил бы нам называть
его "бестелесной материальностью".
Бесполезно искать за фантазмом какой-то более субстанциальной истины -- истины,
на которую он указывает, скорее, как некий смешанный знак (отсюда тщетность
"симптоматологизирования"); также бесполезно помещать его в устойчивые фигуры и
конструировать твердые ядра схождения, куда мы могли бы включить -- на основе их
идентичных свойств -- все положения фантазма, его плоть, мембраны и испарения
("феноменологиза-ция" невозможна). Нужно позволить фантазмам действовать на
границах тел; против тел,-- потому что они вонзаются в тела и торчат из них, а
еще и потому, что они
445
ЛОГИКА СМЫСЛА
затрагивают тела, режут их, разбивают на секции, делят на области и умножают их
поверхности; и равным образом [фантазмы пребывают] вне тел, поскольку действуют
между последними согласно законам близости, скручивания и переменной дистанции
-- законам, в которых они не сведущи. Фантазмы не расширяют организмы в область
воображаемого; они топологизируют материальность тела. Следовательно их надо
освободить от налагаемых нами на них ограничений, освободить от дилеммы истины и
лжи, дилеммы бытия и небытия (сущност-ное различие между симулякром и копией,
доведенное до своего логического конца); нужно позволить фантаз-мам вести свой
танец, разыгрывать свою пантомиму -- как "сверх-существам".
Логику смысла можно рассматривать как наиболее чуждую книгу, какую только можно
себе представить, Феноменологии восприятия. В этой последней тело-организм
связывается с миром через сеть первичных сиг-нификаций, возникающих из
восприятия вещей, тогда как, согласно Делезу, фантазмы образуют непроницаемую и
бестелесную поверхность тел; и из такого процесса -- одновременно
топологического и жестокого -- прорисовывается нечто, что ложно выдает себя за
некий центрированный организм и что распределяет на своей периферии нарастающую
удаленность вещей. Однако и это более существенно. Логику смысла следует
рассматривать как самый смелый и самый дерзкий из метафизических трактатов --
при том основном условии, что вместо упразднения метафизики как отрицания бытия,
мы заставляем последнюю говорить о сверх-бытии. Физика: дискурс, имеющий дело с
идеальной структурой тел, смесей, реакций, внутренних и внешних механизмов;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207