Растворившееся это раскрывается в серию ролей, поскольку оно
дает начало интенсивности, которая уже заключает различие в себе, неравное в
себе, и которая пронизывает все другие интенсивности через и внутри множества
тел. В моМм дыхании всегда есть другое дыхание, другая мысль - в моей мысли,
иное обладание - в том, чем я обладаю, тысяча вещей и тысяча существ впутаны в
мои переплетения: любая подлинная мысль - это агрессия. Речь идМт не о
подспудных влияниях [на нас], а о "вдуваниях" и флуктуациях и о слиянии с ними.
То, что всМ столь "запутано", что я могу быть другим, что нечто ещМ мыслит в нас
с агрессией, которая есть агрессия мысли, с умножен-ностью, которая есть
умножение тела, и с неистовством, которое есть неистовство языка - такова
радостная весть. Ибо мы потому лишь так уверены в новой жизни (без воскресения),
что столь много существ и вещей мыслят в нас: потому, что "мы всМ ещМ не знаем
точно, не другие ли продолжают мыслить внутри нас (но кто эти другие, которые
образуют внешнее по отношению к тому внутреннему, которое мы считаем самими
собой?) - всМ возвращается к сингулярному дискурсу, к флуктуациям интенсивности,
которые, например, соответствуют
__________
31 "Забывание и анамнезис в опыте проживания вечного возвращения Того же
Самого", в Ницше, Cahiers de Royaumont (Paris: Minuit, 1967).
390 ПРИЛОЖЕНИЯ
мысли каждого и никого"32. Тогда же, когда тела утрачивают своМ единство, а эго
- свою идентичность, язык утрачивает свою денотирующую функцию (свой особый род
целостности) для того, чтобы раскрыть некую ценность, которая является чисто
выразительной, или, как говорит Клоссовски, "эмоциональной". Он раскрывает эту
ценность не по отношению к кому-то, кто выражает себя и кто подвижен, но по
отношению к чему-то, что является чистым выражаемым, чистым движением или чистым
"призраком-духом" - смыслу как до-индивидуальной сингулярности, или
интенсивности, которая возвращается к себе через других. Здесь все так же, как с
именем "Роберта", которое не обозначает какую-то личность, а скорее выражает
некую первичную интенсивность, или как с Бафометом, который излучает различие
интенсивности, что конституирует его имя, Б-А БА ("собственное имя содержится в
гиперболическом дыхании моего имени не в большей степени, чем возвышенная идея,
которую каждый питает на свой счет, способна устоять против моего
головокружения")33. Ценности выразительного и экспрессионистского языка - это
провокация, ревокация [отмена] и эвокация [воплощение]. Воплощенное (выраженное)
- это сингулярные и сложные призраки-духи, которые обладают телом не иначе, как
умножая его внутри системы отражений, и которые не инициируют язык без того,
чтобы проецировать его на интенсивную систему резонансов. ОтменМнное
(денонсированное) - это телесное единство, личная идентичность и ложная простота
языка, - в той мере, в какой считается, что он обозначает тела и манифестирует
эго. Как призраки-духи говорят Роберте: "Нас можно вызвать; но и твоМ тело можно
отменить"34.
От интенсивности к интенциональности: каждая интенсивность желает себя, имеет
ввиду себя, возвращает-
___________
32 "Забывание и анамнезис", р.233.
33 Le Baphomet, p. 137. По поводу чисто выразительного или эмоционального" языка
в связи с понятием Stimmung [настроение] и в противоположность функции
обозначения см. Туринский период Ницше", L'Ephemere (1968), no.5, pp.62 - 64.
34 Roberte, p. 84.
391 ЛОГИКА СМЫСЛА
ся на свой собственный путь, повторяет и имитирует себя посредством всех других.
Это - движение смысла, которое должно определяться как вечное возвращение. Уже
СуфлМр - роман о болезни и выздоровлении - заканчивается откровением вечного
возвращения; а своим Бафометом Клоссовски создаМт грандиозное продолжение
Заратустры. Трудность, однако, заключается в интерпретации фразы "вечное
возвращение Того же Самого". Ведь никакой формы тождества здесь не сохраняется,
поскольку каждое растворенное эго возвращается к себе, только переходя в другие
[эго], и желает себя только в серии не своих ролей. Интенсивность, будучи уже
различием в себе, раскрывается в раздельные и расходящиеся серии. Но поскольку
серии, в общем, не подчинены условиям тождества понятия - при том, что сущность,
которая пересекает их, подчинена идентичности эго как индивидуальности, - то
дизъюнкции остаются дизъюнкциями. Однако, их синтез более не является
исключающим или отрицающим; наоборот, они обретают утвердительный смысл,
посредством которого подвижная сущность проходит по всем раздельным сериям.
Короче, расхождение и дизъюнкция как таковые становятся объектом утверждения.
Подлинный объект вечного возвращения - это интенсивность и сингулярность; из
этого обстоятельства проистекает связь между вечным возвращением как
актуализированной интенциональ-ностью и волей к власти как открытой
интенсивностью. Как только сингулярность понимается как до-индивидуальное, как
внешнее по отношению к тождеству эго - то есть как случайное - она коммуницирует
со всеми другими сингулярностями, не прекращая образовывать дизъюнкции с ними.
Однако, она делает это, проходя через все разделенные термины, которые она
одновременно утверждает, а не распределяя их по исключениям. "Итак, всМ, что я
должен сделать, - это снова пожелать себя, но уже не в качестве результата
предыдущих возможностей, не как исполнение одного [варианта] из тысячи, а как
случайный момент, сама случайность которого включает необходимость полного
возвращения всех серий"35.
_____________
35 "Забывание и анамнезис", р.229. См. также "Туринский период Ницше", pp.66 -
67, 83.
392 ПРИЛОЖЕНИЯ
Вечное возвращение выражает этот новый смысл дизъюнктивного синтеза. Отсюда
следует, что вечное возвращение не говорит о Том же Самом ("оно разрушает
тождества"). Наоборот, именно и только То же Самое говорит о том, что
различается в себе - интенсивное, неравное и разделенное (воля к власти). На
самом деле, именно Целое говорит о том, что остаМтся неравным; именно
Необходимость говорит только о случайностях. Это само единоголосие: единоголосие
Бытия, языка и безмолвия. Однако, единоголосое Бытие высказывается о сущих,
которые не являются единоголосыми, едино-голосый язык накладывается на тела,
которые не едино-голосы, "чистое" безмолвие окружает слова, которые не "чисты".
Таким образом, тщетно было бы искать в вечном возвращении простоты круга и
схождения серий вокруг какого-то центра. Если круг и есть, то это circulus
vitiosus deus: различие здесь в самом центре, а окружность - это вечный переход
через расходящиеся серии. Это всегда децентрированный круг для экс-цен-тричной
окружности. Вечное возвращение - это, на самом деле. Когерентность, но это такая
когерентность, которая не допускает существования моей когерентности,
когерентности мира и когерентности Бога.36 Ницшеанское повторение не имеет
ничего общего с повторением Киркегора; или, в более общем смысле, повторение в
вечном возвращении не имеет ничего общего с христианским повторением. Ибо то,
что возвращает христианское повторение, оно возвращает однажды и только однажды:
здоровье Иова и дитя Авраама, воскрешМнное тело и вновь обретенное эго. Есть
сущностное различие между тем, что возвращается "однажды и навсегда", и тем, что
возвращается каждый раз и в любое время, и бесконечное число раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207
дает начало интенсивности, которая уже заключает различие в себе, неравное в
себе, и которая пронизывает все другие интенсивности через и внутри множества
тел. В моМм дыхании всегда есть другое дыхание, другая мысль - в моей мысли,
иное обладание - в том, чем я обладаю, тысяча вещей и тысяча существ впутаны в
мои переплетения: любая подлинная мысль - это агрессия. Речь идМт не о
подспудных влияниях [на нас], а о "вдуваниях" и флуктуациях и о слиянии с ними.
То, что всМ столь "запутано", что я могу быть другим, что нечто ещМ мыслит в нас
с агрессией, которая есть агрессия мысли, с умножен-ностью, которая есть
умножение тела, и с неистовством, которое есть неистовство языка - такова
радостная весть. Ибо мы потому лишь так уверены в новой жизни (без воскресения),
что столь много существ и вещей мыслят в нас: потому, что "мы всМ ещМ не знаем
точно, не другие ли продолжают мыслить внутри нас (но кто эти другие, которые
образуют внешнее по отношению к тому внутреннему, которое мы считаем самими
собой?) - всМ возвращается к сингулярному дискурсу, к флуктуациям интенсивности,
которые, например, соответствуют
__________
31 "Забывание и анамнезис в опыте проживания вечного возвращения Того же
Самого", в Ницше, Cahiers de Royaumont (Paris: Minuit, 1967).
390 ПРИЛОЖЕНИЯ
мысли каждого и никого"32. Тогда же, когда тела утрачивают своМ единство, а эго
- свою идентичность, язык утрачивает свою денотирующую функцию (свой особый род
целостности) для того, чтобы раскрыть некую ценность, которая является чисто
выразительной, или, как говорит Клоссовски, "эмоциональной". Он раскрывает эту
ценность не по отношению к кому-то, кто выражает себя и кто подвижен, но по
отношению к чему-то, что является чистым выражаемым, чистым движением или чистым
"призраком-духом" - смыслу как до-индивидуальной сингулярности, или
интенсивности, которая возвращается к себе через других. Здесь все так же, как с
именем "Роберта", которое не обозначает какую-то личность, а скорее выражает
некую первичную интенсивность, или как с Бафометом, который излучает различие
интенсивности, что конституирует его имя, Б-А БА ("собственное имя содержится в
гиперболическом дыхании моего имени не в большей степени, чем возвышенная идея,
которую каждый питает на свой счет, способна устоять против моего
головокружения")33. Ценности выразительного и экспрессионистского языка - это
провокация, ревокация [отмена] и эвокация [воплощение]. Воплощенное (выраженное)
- это сингулярные и сложные призраки-духи, которые обладают телом не иначе, как
умножая его внутри системы отражений, и которые не инициируют язык без того,
чтобы проецировать его на интенсивную систему резонансов. ОтменМнное
(денонсированное) - это телесное единство, личная идентичность и ложная простота
языка, - в той мере, в какой считается, что он обозначает тела и манифестирует
эго. Как призраки-духи говорят Роберте: "Нас можно вызвать; но и твоМ тело можно
отменить"34.
От интенсивности к интенциональности: каждая интенсивность желает себя, имеет
ввиду себя, возвращает-
___________
32 "Забывание и анамнезис", р.233.
33 Le Baphomet, p. 137. По поводу чисто выразительного или эмоционального" языка
в связи с понятием Stimmung [настроение] и в противоположность функции
обозначения см. Туринский период Ницше", L'Ephemere (1968), no.5, pp.62 - 64.
34 Roberte, p. 84.
391 ЛОГИКА СМЫСЛА
ся на свой собственный путь, повторяет и имитирует себя посредством всех других.
Это - движение смысла, которое должно определяться как вечное возвращение. Уже
СуфлМр - роман о болезни и выздоровлении - заканчивается откровением вечного
возвращения; а своим Бафометом Клоссовски создаМт грандиозное продолжение
Заратустры. Трудность, однако, заключается в интерпретации фразы "вечное
возвращение Того же Самого". Ведь никакой формы тождества здесь не сохраняется,
поскольку каждое растворенное эго возвращается к себе, только переходя в другие
[эго], и желает себя только в серии не своих ролей. Интенсивность, будучи уже
различием в себе, раскрывается в раздельные и расходящиеся серии. Но поскольку
серии, в общем, не подчинены условиям тождества понятия - при том, что сущность,
которая пересекает их, подчинена идентичности эго как индивидуальности, - то
дизъюнкции остаются дизъюнкциями. Однако, их синтез более не является
исключающим или отрицающим; наоборот, они обретают утвердительный смысл,
посредством которого подвижная сущность проходит по всем раздельным сериям.
Короче, расхождение и дизъюнкция как таковые становятся объектом утверждения.
Подлинный объект вечного возвращения - это интенсивность и сингулярность; из
этого обстоятельства проистекает связь между вечным возвращением как
актуализированной интенциональ-ностью и волей к власти как открытой
интенсивностью. Как только сингулярность понимается как до-индивидуальное, как
внешнее по отношению к тождеству эго - то есть как случайное - она коммуницирует
со всеми другими сингулярностями, не прекращая образовывать дизъюнкции с ними.
Однако, она делает это, проходя через все разделенные термины, которые она
одновременно утверждает, а не распределяя их по исключениям. "Итак, всМ, что я
должен сделать, - это снова пожелать себя, но уже не в качестве результата
предыдущих возможностей, не как исполнение одного [варианта] из тысячи, а как
случайный момент, сама случайность которого включает необходимость полного
возвращения всех серий"35.
_____________
35 "Забывание и анамнезис", р.229. См. также "Туринский период Ницше", pp.66 -
67, 83.
392 ПРИЛОЖЕНИЯ
Вечное возвращение выражает этот новый смысл дизъюнктивного синтеза. Отсюда
следует, что вечное возвращение не говорит о Том же Самом ("оно разрушает
тождества"). Наоборот, именно и только То же Самое говорит о том, что
различается в себе - интенсивное, неравное и разделенное (воля к власти). На
самом деле, именно Целое говорит о том, что остаМтся неравным; именно
Необходимость говорит только о случайностях. Это само единоголосие: единоголосие
Бытия, языка и безмолвия. Однако, единоголосое Бытие высказывается о сущих,
которые не являются единоголосыми, едино-голосый язык накладывается на тела,
которые не едино-голосы, "чистое" безмолвие окружает слова, которые не "чисты".
Таким образом, тщетно было бы искать в вечном возвращении простоты круга и
схождения серий вокруг какого-то центра. Если круг и есть, то это circulus
vitiosus deus: различие здесь в самом центре, а окружность - это вечный переход
через расходящиеся серии. Это всегда децентрированный круг для экс-цен-тричной
окружности. Вечное возвращение - это, на самом деле. Когерентность, но это такая
когерентность, которая не допускает существования моей когерентности,
когерентности мира и когерентности Бога.36 Ницшеанское повторение не имеет
ничего общего с повторением Киркегора; или, в более общем смысле, повторение в
вечном возвращении не имеет ничего общего с христианским повторением. Ибо то,
что возвращает христианское повторение, оно возвращает однажды и только однажды:
здоровье Иова и дитя Авраама, воскрешМнное тело и вновь обретенное эго. Есть
сущностное различие между тем, что возвращается "однажды и навсегда", и тем, что
возвращается каждый раз и в любое время, и бесконечное число раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207