Изучающий языки дает пример тех средств, с
помощью которых болезненные осколки слов материнского языка превращаются в
действия, соотнесенные с иностранными языками. Только что мы увидели, что раны
наносились воздействием фонетических элементов на соединенные или разобщенные
части тела. Победа может быть достигнута теперь только благодаря введению
слов-дыханий, слов-спазмов, где все буквенные, слоговые и фонетические
значимости замещаются значимостями исключительно тоническими, которые нельзя
записать и которым соответствует великолепное тело -- новое измерение
шизофренического тела -- организм без частей, работающий всецело на вдувании,
дыхании, испарении и перетеканиях (высшее тело, или тело без органов Арто)8.
Несомненно, такая характеристика активного поведения -- в противоположность
поведению-страданию -- изначально недостаточна. По сути дела, жидкости не менее
вредоносны, чем твердые куски. Но это из-за амбивалентности действия-страдания.
Как раз здесь живущее в шизофрении противоречие находит себе реальную точку
приложения: если страдание и действие -- неразделимые амбивалентные полюса, то
два формируемые ими языка неотделимы от тела и глубины тел. Так что никогда
нельзя быть уверенным в том, что идеальные жидкости организма без частей не
несут в себе червей-паразитов, обрывки органов, твердую пищу и остатки
экскрементов. Все же очевидно, что пагубные силы эффективно используют жидкости
и вдувания, чтобы внести в тело порции страдания. Жидкость неизбежно испорчена,
но не сама по себе, а исключительно другим полюсом, от которого она неотделима.
Важно то, что она представляет активный полюс, состояние
__________
8 См. в 84, 1948: "Нет рта, нет языка, нет зубов, нет гортани, нет пищевода, нет
желудка, нет живота, нет ануса -- я должен восстановить того человека, каковым я
являюсь". (Тело без органов состоит только из кости и крови).
125
ЛОГИКА СМЫСЛА
совершенной смеси, в противоположность соединениям и повреждениям несовершенных
смесей, представляющих пассивный полюс. В шизофрении каким-то образом продолжает
жить подмеченное стоиками различие двух телесных смесей: неполной смеси,
изменяющей тело, и тотальной жидкой смеси, оставляющей тело не затронутым. В
текучем элементе, во вдуваемой жидкости кроется неописуемая тайна активной смеси
-- тайна, которая сродни "принципу моря", в противоположность пассивной смеси
отдельных частей. Именно в этом смысле Арто превращает стихи Шалтая-Болтая о
море и рыбках в проблему подчинения и команды.
Практически, такой вторичный язык, такой метод действования задается согласными
звуками, горловыми и придыхательными перегрузками, апострофами и внутренними
акцентами, дыханием и скандированием, а также модуляциями, смещающими все
слоговые и даже буквенные значимости. Речь идет о превращении слова в действие,
путем представления последнего так, как если бы его нельзя было перекомпоновать
и расчленить:
язык без артикуляции. Связующим звеном здесь- выступает размягченное,
не-органическое начало -- море-глыба или море-масса. Что же касается русского
слова дерево [derevo], то изучающий языки, счастлив от обстоятельства, что у
этого слова есть множественная форма -- деревья [derev'ya] -- чья внутренняя
атмосфера, по-видимому, гарантирует расплавление согласных (благодаря
лингвистическому мягкому знаку). Прежде чем разделять согласные и обнаружить их
произносимость, отметим, что гласная, сведенная на-нет мягким знаком, ведет к
слиянию согласных, размягчает их. От этого они становятся нечеткими и даже
непроизносимыми, поскольку обращаются в поток громких стонов в одном непрерывном
дыхании9. Эти стоны соединяются в дыхании
_________
9 См. Вольфсон, ор cit., p.53: в слове "derev'ya" [деревья], "апостроф между
мягким v и у представляет то, что называют мягким знаком, который в этом слове
действует таким образом, что завершенная согласная у произносится после мягкой
v. Эта фонема смягчалась бы неким образом и без мягкого знака как результат
последующих мягкой гласной -- фонетически представленной здесь посредством уа
[йа] и записываемой по-русски с помощью одной буквы, которая имеет форму
прописной R, написанной задом наперед [Я] (произносится direvya [деревья]:
ударение, конечно же, падает на второй слог; i -- открытое и короткое; d, r и v
мягкие, как если бы они сливались с йот)". См. также на р.73 шизофренический
комментарий русского слова louD'Mi [людьми].
126
ШИЗОФРЕНИК И МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА
подобно согласным в знаке, которым они пропитаны подобно рыбе в массе моря и
костям в крови тела без органов. Знак огня, волна, "колеблющаяся между газом и
водой", по словам Арто: стоны рокочут в дыхании.
Когда Арто говорит в своем Бармаглоте: "Покуда руржь [La rourghe] -- руаржь
[rouarghe] рангмбда [rangmbde] и рангмбд руаржамбда [rouarghambde]", он хочет
оживить, вздуть, размягчить и возжечь слово так, чтобы оно стало действием тела
без частей, а не страданием разбитого на части организма. Задача в том, чтобы
превратить слово в сплав согласных -- сплав из неразложимых согласных и мягких
знаков. В этом языке мы всегда можем найти эквиваленты слов-бумажников. Для
"rourghe" [руржь] и "rouarghe" [руаржь] Ар-то сам указывает слова ruee
[стремительное движение, наплыв, натиск], roue [колесо], route [путь], regle
[линейка, правило, закон, норма, порядок] или rout a regler [правильный путь] (к
этому списку мы могли бы добавить Rouergue [Руэргю] -- край Родеза, где в то
время находился Арто). Точно так же, когда Арто говорит "Uk'hatis" [Ук'атис],
употребляя апостроф внутри слова, он указывает на ukhase, hate [поспешность,
торопливость] и abruti [тупой, глупый], и добавляет: "ночной толчок под Гекатой,
означающий лунных свиней, сброшенных с прямой тропы". Однако, как только это
слово появляется в роли слова-бумажника, его структура и сопровождающий его
комментарий убеждают нас в наличии здесь чего-то совсем иного: "Ghore Uk'hatls"
Арто не эквивалентно потерявшимся свиньям, кэрроловским "зелюкам" или "verchons
fourgus" Парисо. Первое не противостоит последним в одном и том же плане. Слово,
предложенное Арто, не обеспечивает размножение серий на основе смысла. Напротив,
оно задает цепь ассоциаций между тоническими и согласными элементами в области
инфра-смысла согласно принципу текучести и горения, который эффективно снова и
снова впитывает смысл, как только
127
ЛОГИКА СМЫСЛА
последний производится: Uk'hatis (лунные свиньи, сбившиеся с пути) -- это К'Н
(толчок, сотрясение), 'КТ (ночной) и H'KT (Геката).
Поясним еще раз дуальность шизофренического слова: она охватывает
слово-страдание, разрывающееся в фонетические значимости, наносящие раны, и
слово-действие, которое спекает неартикулируемые тонические значимости. Эти два
слова развиваются в связи с дуальностью тела -- расчлененного тела и тела без
органов. Они отсылают к двум театрам -- театру ужаса и страсти и театру
жестокости, по своей сути активному. Они отсылают к двум типам нонсенса --
пассивному и активному: нонсенсу лишенного смысла слова, разлагающегося на
фонетические элементы, и нонсенсу тонических элементов, формирующих
неразложимое, но не менее бессмысленное слово. Здесь все случается, действует и
подвергается воздействию ниже уровня смысла и далеко от поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207
помощью которых болезненные осколки слов материнского языка превращаются в
действия, соотнесенные с иностранными языками. Только что мы увидели, что раны
наносились воздействием фонетических элементов на соединенные или разобщенные
части тела. Победа может быть достигнута теперь только благодаря введению
слов-дыханий, слов-спазмов, где все буквенные, слоговые и фонетические
значимости замещаются значимостями исключительно тоническими, которые нельзя
записать и которым соответствует великолепное тело -- новое измерение
шизофренического тела -- организм без частей, работающий всецело на вдувании,
дыхании, испарении и перетеканиях (высшее тело, или тело без органов Арто)8.
Несомненно, такая характеристика активного поведения -- в противоположность
поведению-страданию -- изначально недостаточна. По сути дела, жидкости не менее
вредоносны, чем твердые куски. Но это из-за амбивалентности действия-страдания.
Как раз здесь живущее в шизофрении противоречие находит себе реальную точку
приложения: если страдание и действие -- неразделимые амбивалентные полюса, то
два формируемые ими языка неотделимы от тела и глубины тел. Так что никогда
нельзя быть уверенным в том, что идеальные жидкости организма без частей не
несут в себе червей-паразитов, обрывки органов, твердую пищу и остатки
экскрементов. Все же очевидно, что пагубные силы эффективно используют жидкости
и вдувания, чтобы внести в тело порции страдания. Жидкость неизбежно испорчена,
но не сама по себе, а исключительно другим полюсом, от которого она неотделима.
Важно то, что она представляет активный полюс, состояние
__________
8 См. в 84, 1948: "Нет рта, нет языка, нет зубов, нет гортани, нет пищевода, нет
желудка, нет живота, нет ануса -- я должен восстановить того человека, каковым я
являюсь". (Тело без органов состоит только из кости и крови).
125
ЛОГИКА СМЫСЛА
совершенной смеси, в противоположность соединениям и повреждениям несовершенных
смесей, представляющих пассивный полюс. В шизофрении каким-то образом продолжает
жить подмеченное стоиками различие двух телесных смесей: неполной смеси,
изменяющей тело, и тотальной жидкой смеси, оставляющей тело не затронутым. В
текучем элементе, во вдуваемой жидкости кроется неописуемая тайна активной смеси
-- тайна, которая сродни "принципу моря", в противоположность пассивной смеси
отдельных частей. Именно в этом смысле Арто превращает стихи Шалтая-Болтая о
море и рыбках в проблему подчинения и команды.
Практически, такой вторичный язык, такой метод действования задается согласными
звуками, горловыми и придыхательными перегрузками, апострофами и внутренними
акцентами, дыханием и скандированием, а также модуляциями, смещающими все
слоговые и даже буквенные значимости. Речь идет о превращении слова в действие,
путем представления последнего так, как если бы его нельзя было перекомпоновать
и расчленить:
язык без артикуляции. Связующим звеном здесь- выступает размягченное,
не-органическое начало -- море-глыба или море-масса. Что же касается русского
слова дерево [derevo], то изучающий языки, счастлив от обстоятельства, что у
этого слова есть множественная форма -- деревья [derev'ya] -- чья внутренняя
атмосфера, по-видимому, гарантирует расплавление согласных (благодаря
лингвистическому мягкому знаку). Прежде чем разделять согласные и обнаружить их
произносимость, отметим, что гласная, сведенная на-нет мягким знаком, ведет к
слиянию согласных, размягчает их. От этого они становятся нечеткими и даже
непроизносимыми, поскольку обращаются в поток громких стонов в одном непрерывном
дыхании9. Эти стоны соединяются в дыхании
_________
9 См. Вольфсон, ор cit., p.53: в слове "derev'ya" [деревья], "апостроф между
мягким v и у представляет то, что называют мягким знаком, который в этом слове
действует таким образом, что завершенная согласная у произносится после мягкой
v. Эта фонема смягчалась бы неким образом и без мягкого знака как результат
последующих мягкой гласной -- фонетически представленной здесь посредством уа
[йа] и записываемой по-русски с помощью одной буквы, которая имеет форму
прописной R, написанной задом наперед [Я] (произносится direvya [деревья]:
ударение, конечно же, падает на второй слог; i -- открытое и короткое; d, r и v
мягкие, как если бы они сливались с йот)". См. также на р.73 шизофренический
комментарий русского слова louD'Mi [людьми].
126
ШИЗОФРЕНИК И МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА
подобно согласным в знаке, которым они пропитаны подобно рыбе в массе моря и
костям в крови тела без органов. Знак огня, волна, "колеблющаяся между газом и
водой", по словам Арто: стоны рокочут в дыхании.
Когда Арто говорит в своем Бармаглоте: "Покуда руржь [La rourghe] -- руаржь
[rouarghe] рангмбда [rangmbde] и рангмбд руаржамбда [rouarghambde]", он хочет
оживить, вздуть, размягчить и возжечь слово так, чтобы оно стало действием тела
без частей, а не страданием разбитого на части организма. Задача в том, чтобы
превратить слово в сплав согласных -- сплав из неразложимых согласных и мягких
знаков. В этом языке мы всегда можем найти эквиваленты слов-бумажников. Для
"rourghe" [руржь] и "rouarghe" [руаржь] Ар-то сам указывает слова ruee
[стремительное движение, наплыв, натиск], roue [колесо], route [путь], regle
[линейка, правило, закон, норма, порядок] или rout a regler [правильный путь] (к
этому списку мы могли бы добавить Rouergue [Руэргю] -- край Родеза, где в то
время находился Арто). Точно так же, когда Арто говорит "Uk'hatis" [Ук'атис],
употребляя апостроф внутри слова, он указывает на ukhase, hate [поспешность,
торопливость] и abruti [тупой, глупый], и добавляет: "ночной толчок под Гекатой,
означающий лунных свиней, сброшенных с прямой тропы". Однако, как только это
слово появляется в роли слова-бумажника, его структура и сопровождающий его
комментарий убеждают нас в наличии здесь чего-то совсем иного: "Ghore Uk'hatls"
Арто не эквивалентно потерявшимся свиньям, кэрроловским "зелюкам" или "verchons
fourgus" Парисо. Первое не противостоит последним в одном и том же плане. Слово,
предложенное Арто, не обеспечивает размножение серий на основе смысла. Напротив,
оно задает цепь ассоциаций между тоническими и согласными элементами в области
инфра-смысла согласно принципу текучести и горения, который эффективно снова и
снова впитывает смысл, как только
127
ЛОГИКА СМЫСЛА
последний производится: Uk'hatis (лунные свиньи, сбившиеся с пути) -- это К'Н
(толчок, сотрясение), 'КТ (ночной) и H'KT (Геката).
Поясним еще раз дуальность шизофренического слова: она охватывает
слово-страдание, разрывающееся в фонетические значимости, наносящие раны, и
слово-действие, которое спекает неартикулируемые тонические значимости. Эти два
слова развиваются в связи с дуальностью тела -- расчлененного тела и тела без
органов. Они отсылают к двум театрам -- театру ужаса и страсти и театру
жестокости, по своей сути активному. Они отсылают к двум типам нонсенса --
пассивному и активному: нонсенсу лишенного смысла слова, разлагающегося на
фонетические элементы, и нонсенсу тонических элементов, формирующих
неразложимое, но не менее бессмысленное слово. Здесь все случается, действует и
подвергается воздействию ниже уровня смысла и далеко от поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207