Я вообще не знаю, с чего это им вздумалось блокировать тоннель со
стороны Джерси. Думаю, они и сами не знали. Просто чья-то великолепная
идея, чтобы создать видимость деятельности...
Рита сидела на дороге и плакала.
- Не плачь, - сказал он, опускаясь рядом с ней на колени. Впечатление
от тоннеля было еще слишком свежим, чтобы вновь начать сердиться на нее. -
Все в порядке, Рита.
- Что все? - всхлипнула она. - Скажи мне только одно: что все?
- Так или иначе мы выбрались. Это уже что-то. И здесь свежий воздух.
Честно говоря, в Нью-Джерси никогда раньше не было такого свежего воздуха.
Он заработал вымученную улыбку. Ларри посмотрел на царапины у нее на
щеке и около виска - следы осколков плитки.
- Нам надо найти аптеку и смочить твои раны пероксидом, - сказал он.
- Ты можешь идти?
- Да. - Она посмотрела на него с немой благодарностью, и он
почувствовал себя неловко. - И я раздобуду себе новые туфли. Что-нибудь
вроде спортивных тапочек. Я сделаю все, что ты мне скажешь, Ларри.
- Я накричал на тебя, потому что был не в себе, - сказал он спокойно.
Он откинул назад ее волосы и поцеловал одну из царапин над правым глазом.
- Я вовсе уж не такой плохой парень, - добавил он тихо.
- Просто не оставляй меня.
Он помог ей подняться на ноги и обнял за талию. Потом они пошли к
заставе, оставив позади себя Нью-Йорк.
34
В центре Оганквита был небольшой парк с пушкой времен Гражданской
войны и памятником погибшим. После того как умер Гус Динсмор, Фрэнни
Голдсмит пошла в этот парк и, сидя на берегу пруда с утками, лениво стала
бросать в него камни, наблюдая за расходившимися по воде кругами.
Позавчера она проводила Гуса в дом Хэнсона, стоявший на побережье,
опасаясь того, что ему придется "уйти из жизни" (именно таким гнусным
эвфемизмом обозначали смерть ее предки) в раскаленной крошечной будке на
пляжной автомобильной стоянке.
Она думала, что Гус умрет тем же вечером. У него был очень сильный
жар, и он бредил. Дважды он падал с кровати и даже принимался расхаживать
по спальне старого мистера Хэнсона, сшибая вещи, падая на колени и снова
вставая. Он кричал, обращаясь к людям, которых не было в комнате, отвечал
им и наблюдал за ними с чувствами, воплощавшими собой всю гамму от
радостного ликования до ужаса, до тех пор, пока Фрэнни не ощутила, что его
невидимые собеседники реальны, а она сама превратилась в призрак. Она
умоляла Гуса снова лечь в постель, но для Гуса она не существовала. Ей
приходилось уступать ему дорогу, потому что если бы она этого не сделала,
то он бы просто сшиб ее на пол и прошелся бы по ней.
Наконец он рухнул на кровать и перешел от энергичного бреда к
бессознательному состоянию, которое показалось Фрэн предсмертной комой. Но
на следующее утро она увидела, что он сидит в постели и читает вестерн в
бумажной обложке, найденный им на одной из полок. Он поблагодарил ее за
то, что она о нем позаботилась, и выразил надежду, что прошлой ночью ему
не довелось сказать или сделать что-нибудь неподобающее. Когда она стала
утверждать, что ничего подобного не было, Гус с сомнением оглядел
окружающий хаос. Она приготовила немного супа, и он съел его с аппетитом.
Фрэнни накрыла тело Гуса чистой простыней и оставила его на кровати
старого Джека Хэнсона, перед окном с видом на океан. Потом она пришла в
парк и стала швырять камешки в пруд, ни о чем не думая. Но подсознательно
она поняла, что это уже не была та странная апатия, которая охватила ее
после смерти отца. С тех пор она постепенно все больше приходила в себя.
Она взяла розовый куст в цветочном магазине Натана и аккуратно посадила
его на могиле Питера. Она понадеялась, что куст хорошо приживется. Ее
теперешнее бездумное состояние было чем-то вроде отдыха после смерти Гуса.
Оно ничем не напоминало то преддверие безумия, в котором она находилась
раньше.
Но вскоре ей надо будет подумать о том, что делать дальше, и,
по-видимому, в этих мыслях будет присутствовать Гарольд Лаудер. Но не
только потому, что она и Гарольд были единственными оставшимися в живых
людьми в этом районе, но и потому, что она просто не могла себе
представить, что случится с Гарольдом, если некому будет за ним
присмотреть. Он ей по-прежнему не слишком-то нравился, но, во всяком
случае, он попытался быть тактичным, и оказалось, что у него есть хоть
какие-то представления о приличиях.
Гарольд оставил ее в покое с момента их встречи, состоявшейся четыре
дня назад, возможно, проявив уважение к ее желанию остаться один на один
со своим горем. Но время от времени она замечала "Кадиллак" Роя
Брэннигана, бесцельно круживший по городским улицам. И дважды, при
соответствующем направлении ветра, до окна ее спальни донеслось
постукивание пишущей машинки. Сам факт того, что она могла услышать этот
звук, несмотря на то, что дом Лаудеров находился почти в миле от нее,
подчеркивал реальность случившегося. Она немного удивилась, что, хотя
Гарольд и позаимствовал чужой "Кадиллак", он не заменил свою механическую
пишущую машинку на одну из этих гудящих электрических торпед.
"Но теперь, когда электричество в городе погасло, - подумала она,
вставая и оправляя шорты, - ему уже не удастся это сделать".
Где-то _д_о_л_ж_н_ы_ быть другие люди, что бы Гарольд не говорил.
Если иерархия власти распалась, им просто надо найти других людей и вновь
сформировать ее. Она не задумывалась над тем, почему "власть"
представлялась ей такой необходимой вещью, но еще меньше беспокоил ее
вопрос о том, почему она должна заботиться о Гарольде. Просто так было
надо.
Она вышла из парка и медленно отправилась вниз по Главной улице в
направлении дома Лаудеров. Становилось уже довольно жарко, но морской
ветерок освежал воздух. Ей неожиданно захотелось пойти на пляж, найти
бурую водоросль и съесть кусочек.
- Боже, как ты отвратительна, - сказала она вслух. Но, разумеется,
она не была отвратительна; просто она была беременна. Вот в чем было дело.
А на следующей неделе ей захочется луковых бермудских сэндвичей. С хреном.
Она остановилась на углу, в квартале от дома Лаудеров, удивляясь
тому, как долго не приходила ей в голову мысль о собственном "интересном
положении". Может быть, она уже просто привыкла к этому? В конце концов
прошло уже почти три месяца.
В первый раз она подумала с некоторой тревогой о том, кто будет
помогать ей при родах.
С задней лужайки дома Лаудеров раздавался стрекот ручной косилки.
Когда Фрэн обошла дом, только абсолютное удивление помешало ей громко
расхохотаться.
Гарольд в одних плавках стриг лужайку. Его белая кожа лоснилась от
пота, а длинные волосы развевались (к чести Гарольда следует отметить, что
они были вымыты в не слишком отдаленном прошлом). Жировые складки на талии
бешено тряслись. По лодыжку его ноги позеленели от травы. Спина его
покраснела - то ли от усилий, то ли от солнца.
Она слышала его тяжелое дыхание. Лезвия стрекотали. Трава летела
зеленым водопадом Гарольду под ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220
стороны Джерси. Думаю, они и сами не знали. Просто чья-то великолепная
идея, чтобы создать видимость деятельности...
Рита сидела на дороге и плакала.
- Не плачь, - сказал он, опускаясь рядом с ней на колени. Впечатление
от тоннеля было еще слишком свежим, чтобы вновь начать сердиться на нее. -
Все в порядке, Рита.
- Что все? - всхлипнула она. - Скажи мне только одно: что все?
- Так или иначе мы выбрались. Это уже что-то. И здесь свежий воздух.
Честно говоря, в Нью-Джерси никогда раньше не было такого свежего воздуха.
Он заработал вымученную улыбку. Ларри посмотрел на царапины у нее на
щеке и около виска - следы осколков плитки.
- Нам надо найти аптеку и смочить твои раны пероксидом, - сказал он.
- Ты можешь идти?
- Да. - Она посмотрела на него с немой благодарностью, и он
почувствовал себя неловко. - И я раздобуду себе новые туфли. Что-нибудь
вроде спортивных тапочек. Я сделаю все, что ты мне скажешь, Ларри.
- Я накричал на тебя, потому что был не в себе, - сказал он спокойно.
Он откинул назад ее волосы и поцеловал одну из царапин над правым глазом.
- Я вовсе уж не такой плохой парень, - добавил он тихо.
- Просто не оставляй меня.
Он помог ей подняться на ноги и обнял за талию. Потом они пошли к
заставе, оставив позади себя Нью-Йорк.
34
В центре Оганквита был небольшой парк с пушкой времен Гражданской
войны и памятником погибшим. После того как умер Гус Динсмор, Фрэнни
Голдсмит пошла в этот парк и, сидя на берегу пруда с утками, лениво стала
бросать в него камни, наблюдая за расходившимися по воде кругами.
Позавчера она проводила Гуса в дом Хэнсона, стоявший на побережье,
опасаясь того, что ему придется "уйти из жизни" (именно таким гнусным
эвфемизмом обозначали смерть ее предки) в раскаленной крошечной будке на
пляжной автомобильной стоянке.
Она думала, что Гус умрет тем же вечером. У него был очень сильный
жар, и он бредил. Дважды он падал с кровати и даже принимался расхаживать
по спальне старого мистера Хэнсона, сшибая вещи, падая на колени и снова
вставая. Он кричал, обращаясь к людям, которых не было в комнате, отвечал
им и наблюдал за ними с чувствами, воплощавшими собой всю гамму от
радостного ликования до ужаса, до тех пор, пока Фрэнни не ощутила, что его
невидимые собеседники реальны, а она сама превратилась в призрак. Она
умоляла Гуса снова лечь в постель, но для Гуса она не существовала. Ей
приходилось уступать ему дорогу, потому что если бы она этого не сделала,
то он бы просто сшиб ее на пол и прошелся бы по ней.
Наконец он рухнул на кровать и перешел от энергичного бреда к
бессознательному состоянию, которое показалось Фрэн предсмертной комой. Но
на следующее утро она увидела, что он сидит в постели и читает вестерн в
бумажной обложке, найденный им на одной из полок. Он поблагодарил ее за
то, что она о нем позаботилась, и выразил надежду, что прошлой ночью ему
не довелось сказать или сделать что-нибудь неподобающее. Когда она стала
утверждать, что ничего подобного не было, Гус с сомнением оглядел
окружающий хаос. Она приготовила немного супа, и он съел его с аппетитом.
Фрэнни накрыла тело Гуса чистой простыней и оставила его на кровати
старого Джека Хэнсона, перед окном с видом на океан. Потом она пришла в
парк и стала швырять камешки в пруд, ни о чем не думая. Но подсознательно
она поняла, что это уже не была та странная апатия, которая охватила ее
после смерти отца. С тех пор она постепенно все больше приходила в себя.
Она взяла розовый куст в цветочном магазине Натана и аккуратно посадила
его на могиле Питера. Она понадеялась, что куст хорошо приживется. Ее
теперешнее бездумное состояние было чем-то вроде отдыха после смерти Гуса.
Оно ничем не напоминало то преддверие безумия, в котором она находилась
раньше.
Но вскоре ей надо будет подумать о том, что делать дальше, и,
по-видимому, в этих мыслях будет присутствовать Гарольд Лаудер. Но не
только потому, что она и Гарольд были единственными оставшимися в живых
людьми в этом районе, но и потому, что она просто не могла себе
представить, что случится с Гарольдом, если некому будет за ним
присмотреть. Он ей по-прежнему не слишком-то нравился, но, во всяком
случае, он попытался быть тактичным, и оказалось, что у него есть хоть
какие-то представления о приличиях.
Гарольд оставил ее в покое с момента их встречи, состоявшейся четыре
дня назад, возможно, проявив уважение к ее желанию остаться один на один
со своим горем. Но время от времени она замечала "Кадиллак" Роя
Брэннигана, бесцельно круживший по городским улицам. И дважды, при
соответствующем направлении ветра, до окна ее спальни донеслось
постукивание пишущей машинки. Сам факт того, что она могла услышать этот
звук, несмотря на то, что дом Лаудеров находился почти в миле от нее,
подчеркивал реальность случившегося. Она немного удивилась, что, хотя
Гарольд и позаимствовал чужой "Кадиллак", он не заменил свою механическую
пишущую машинку на одну из этих гудящих электрических торпед.
"Но теперь, когда электричество в городе погасло, - подумала она,
вставая и оправляя шорты, - ему уже не удастся это сделать".
Где-то _д_о_л_ж_н_ы_ быть другие люди, что бы Гарольд не говорил.
Если иерархия власти распалась, им просто надо найти других людей и вновь
сформировать ее. Она не задумывалась над тем, почему "власть"
представлялась ей такой необходимой вещью, но еще меньше беспокоил ее
вопрос о том, почему она должна заботиться о Гарольде. Просто так было
надо.
Она вышла из парка и медленно отправилась вниз по Главной улице в
направлении дома Лаудеров. Становилось уже довольно жарко, но морской
ветерок освежал воздух. Ей неожиданно захотелось пойти на пляж, найти
бурую водоросль и съесть кусочек.
- Боже, как ты отвратительна, - сказала она вслух. Но, разумеется,
она не была отвратительна; просто она была беременна. Вот в чем было дело.
А на следующей неделе ей захочется луковых бермудских сэндвичей. С хреном.
Она остановилась на углу, в квартале от дома Лаудеров, удивляясь
тому, как долго не приходила ей в голову мысль о собственном "интересном
положении". Может быть, она уже просто привыкла к этому? В конце концов
прошло уже почти три месяца.
В первый раз она подумала с некоторой тревогой о том, кто будет
помогать ей при родах.
С задней лужайки дома Лаудеров раздавался стрекот ручной косилки.
Когда Фрэн обошла дом, только абсолютное удивление помешало ей громко
расхохотаться.
Гарольд в одних плавках стриг лужайку. Его белая кожа лоснилась от
пота, а длинные волосы развевались (к чести Гарольда следует отметить, что
они были вымыты в не слишком отдаленном прошлом). Жировые складки на талии
бешено тряслись. По лодыжку его ноги позеленели от травы. Спина его
покраснела - то ли от усилий, то ли от солнца.
Она слышала его тяжелое дыхание. Лезвия стрекотали. Трава летела
зеленым водопадом Гарольду под ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220