Этот блок переходит из вирту-
ального состояния в актуальное только тогда, когда субъект творче-
ства оказывается в проблемной ситуации, с которой он способен спра-
виться не иначе как посредством категориального аппарата. Здесь на-
блюдается нечто подобное формам языка (его инвариантным грам-
матическим структурам), которые актуализируются только в ситуа-
циях высказываний. Проходя через необозримое множество подобных
ситуаций, язык становится историческим феноменом. Его формы из-
меняются, перестраиваются, обогащаются.
Категории
и конкретные
научные понятия
Равным образом в процессе решения проблем происходят сдвиги
в категориях психологического познания. Мы видим, что категории
являются своего рода "инструментами", орудиями, позволяющими
обрабатывать психологические объекты, извлекать из них новое со-
держание. В процессе обработки они сами трансформируются поддав-
лением необходимости отразить свойства этих объектов под другим
углом зрения, чем в прежний момент движения мысли.
Будучи представлены в теоретико-эмпирическом
составе науки, категории не существуют независи-
мо от него и не выступают в качестве объекта реф-
лексии ученого, поглощенного решением конкрет-
ной предметной задачи (разработкой концепции,
охватывающей определенный круг явлений, ее экспериментальной
проверкой, фиксацией результатов наблюдений и т. п.). Решая эту за-
дачу, ученый формулирует ее на теоретическом языке.
Когда, например, Гартли говорил об ассоциации, Гербарт - о ди-
намике представлений, Гельмгольц - о бессознательных умозаклю-
чениях, Бен - о пробах и ошибках, Вундт - об апперцепции, Брента-
но - об интенциональном акте сознания, Джемс - об идеомоторном
акте, Уотсон - о стимуле - реакции и т.д., то за всеми приведенными
терминами стояли различные комплексы теоретических представле-
ний. Но при всех расхождениях между исследователями за этими ком-
плексами "работала" категория психического действия, отображаю-
щая один из неотъемлемых компонентов психической реальности.
Уровень и степень адекватности отображения этой реальности были
различны. Но это уже другой вопрос. Нас же здесь интересует инва-
риантное в составе знания, накопление некоторых неформализуемых
признаков, которые при огромном разнообразии концепций входят
в структуру коллективного научного разума. Если бы этой инвариан-
ты, добытой усилиями научного сообщества на протяжении многих
поколений, не сложилось, мы оказались бы в царстве анархии. Один
исследователь не мог бы понять другого. Не существовало бы точки,
где их мысли соприкоснулись. Наука перестала бы быть "всеобщим
трудом", как ее охарактеризовал К. Маркс. Нечего было бы переда-
вать по эстафете. Достижения каждого пропадали бы с ним бесслед-
но. Но исторический опыт говорит о другом.
При разноголосице теорий, которая, быть может, нигде не прини-
мала столь упорный характер, как в психологии, в этой науке возни-
кали продуктивные диалоги, в столкновении точек зрения появля-
лись новые идеи, накапливалось позитивное знание, менялось общее
представление о психической организации человека.
Историзм
котегориольного
анализа
Это было бы невозможно, если бы автор одной теории не понимал
другого, не мог бы, встав на его точку зрения, перевести его сужде-
ния, высказанные на языке чуждой ему теории, на собственный язык.
Выходит, что, хотя они и говорили на разных языках, хотя и придер-
живались различной интерпретации фактов, в их интеллектуальном
устройстве имелись некоторые общие устойчивые точки. Ими и яв-
лялись компоненты категориального аппарата. Этот аппарат, подо-
бно строю языка, анонимен. Мы называем поименно авторов теорий.
Можно, например, перечислить - от Декарта до Павлова - авторов
теорий рефлекса. Но к категории рефлекса не может быть "припеча-
тано" ни одно имя, сколь велико бы оно ни было. Ибо нельзя иден-
тифицировать категорию рефлекса с теми теоретическими моделя-
ми, в которые она из века в век воплощалась.
Инвариантность категориального аппарата обу-
словливает его действительность для всего длитель-
ного периода освоения предметной области психо-
логии, как применительно к прошлому, так и к со-
временности. Это позволяет современному психо-
логу понять внутреннее родство своей мысли с мыслью прежних и
"Рядущих эпох. И вместе с тем предостерегает от соблазна сделать его
современные представления эталоном оценки всего, что было и что
будет. Каждая психологическая категория, подобно другим развива-
ющимся формам, содержит в свернутом, "снятом" виде все ценное,
найденное в "муках творчества" теми, кто в былые эпохи отважился
на поиск истин о психическом мире.
Естественно, что и сегодня психологические категории находятся
и движении, преобразуясь с каждым новым прорывом в этот мир.
Революционные преобразования в науке совершаются не по типу
"катастроф", в которых гибнут все прежние достижения, качествен-
но различные уровни научного прогресса. Между эмпедокло-демо-
критовским взглядом на чувственные образы как эманацию матери-
альных частиц, учением средневекового арабского естествоиспыта-
теля Ибн аль-Хайсама, согласно которому ощущение возникает по
законам движения светового луча (оптические эффекты света в глазу
упорядочиваются благодаря способности суждения), ассоциативной
трактовкой чувственного образа как продукта "психической химии",
сеченовской концепцией бессознательных умозаключений - между
всеми сменявшими друг друга научными представлениями и совре-
менными взглядами на механизмы переработки сенсорной информа-
ции есть не только существенные различия, но и глубокое родство.
Оно прослеживается на категориальном уровне, где за внешней пест-
ротой всевозможных теоретических построений выступают стадии
разработки одной и той же категории.
То, что на категориальном языке обозначается как образ, в раз-
личных психологических концепциях выступает под именами: "ощу-
Научная психология не имеет возможности строить свой собственный язык
иначе, как используя термины из других смысловых контекстов, которые при-
обретают поэтому однозначно-психологическое содержание лишь в результа-
те аккумуляции признаков, накапливаемых благодаря успехам конкретного ис-
следования собственно психологических закономерностей. Это же относится и
к термину "образ".
Существует мнение, будто образ является не психологической, а философ-
ской категорией. Аналогичное мнение высказывается и в отношении категории
личности, которая квалифицируется в качестве социально-исторической. Конеч-
но, всякому термину присущ момент условности, конвенциональности. Однако
признание за термином психологического (или любого иного статуса) должно
базироваться не на умозрительных, а на реально-научных основаниях, вытекать
из действительных успехов позитивного изучения психической реальности. Чем
значительнее эти успехи, тем резче демаркационная линия между конкретно-
научным (в частности, психологическим) и любым иным значением терминов.
Термины "образ", "действие", "чувство", "личность" и др. возникли и употреб-
ляются и во внепсихологических контекстах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182
ального состояния в актуальное только тогда, когда субъект творче-
ства оказывается в проблемной ситуации, с которой он способен спра-
виться не иначе как посредством категориального аппарата. Здесь на-
блюдается нечто подобное формам языка (его инвариантным грам-
матическим структурам), которые актуализируются только в ситуа-
циях высказываний. Проходя через необозримое множество подобных
ситуаций, язык становится историческим феноменом. Его формы из-
меняются, перестраиваются, обогащаются.
Категории
и конкретные
научные понятия
Равным образом в процессе решения проблем происходят сдвиги
в категориях психологического познания. Мы видим, что категории
являются своего рода "инструментами", орудиями, позволяющими
обрабатывать психологические объекты, извлекать из них новое со-
держание. В процессе обработки они сами трансформируются поддав-
лением необходимости отразить свойства этих объектов под другим
углом зрения, чем в прежний момент движения мысли.
Будучи представлены в теоретико-эмпирическом
составе науки, категории не существуют независи-
мо от него и не выступают в качестве объекта реф-
лексии ученого, поглощенного решением конкрет-
ной предметной задачи (разработкой концепции,
охватывающей определенный круг явлений, ее экспериментальной
проверкой, фиксацией результатов наблюдений и т. п.). Решая эту за-
дачу, ученый формулирует ее на теоретическом языке.
Когда, например, Гартли говорил об ассоциации, Гербарт - о ди-
намике представлений, Гельмгольц - о бессознательных умозаклю-
чениях, Бен - о пробах и ошибках, Вундт - об апперцепции, Брента-
но - об интенциональном акте сознания, Джемс - об идеомоторном
акте, Уотсон - о стимуле - реакции и т.д., то за всеми приведенными
терминами стояли различные комплексы теоретических представле-
ний. Но при всех расхождениях между исследователями за этими ком-
плексами "работала" категория психического действия, отображаю-
щая один из неотъемлемых компонентов психической реальности.
Уровень и степень адекватности отображения этой реальности были
различны. Но это уже другой вопрос. Нас же здесь интересует инва-
риантное в составе знания, накопление некоторых неформализуемых
признаков, которые при огромном разнообразии концепций входят
в структуру коллективного научного разума. Если бы этой инвариан-
ты, добытой усилиями научного сообщества на протяжении многих
поколений, не сложилось, мы оказались бы в царстве анархии. Один
исследователь не мог бы понять другого. Не существовало бы точки,
где их мысли соприкоснулись. Наука перестала бы быть "всеобщим
трудом", как ее охарактеризовал К. Маркс. Нечего было бы переда-
вать по эстафете. Достижения каждого пропадали бы с ним бесслед-
но. Но исторический опыт говорит о другом.
При разноголосице теорий, которая, быть может, нигде не прини-
мала столь упорный характер, как в психологии, в этой науке возни-
кали продуктивные диалоги, в столкновении точек зрения появля-
лись новые идеи, накапливалось позитивное знание, менялось общее
представление о психической организации человека.
Историзм
котегориольного
анализа
Это было бы невозможно, если бы автор одной теории не понимал
другого, не мог бы, встав на его точку зрения, перевести его сужде-
ния, высказанные на языке чуждой ему теории, на собственный язык.
Выходит, что, хотя они и говорили на разных языках, хотя и придер-
живались различной интерпретации фактов, в их интеллектуальном
устройстве имелись некоторые общие устойчивые точки. Ими и яв-
лялись компоненты категориального аппарата. Этот аппарат, подо-
бно строю языка, анонимен. Мы называем поименно авторов теорий.
Можно, например, перечислить - от Декарта до Павлова - авторов
теорий рефлекса. Но к категории рефлекса не может быть "припеча-
тано" ни одно имя, сколь велико бы оно ни было. Ибо нельзя иден-
тифицировать категорию рефлекса с теми теоретическими моделя-
ми, в которые она из века в век воплощалась.
Инвариантность категориального аппарата обу-
словливает его действительность для всего длитель-
ного периода освоения предметной области психо-
логии, как применительно к прошлому, так и к со-
временности. Это позволяет современному психо-
логу понять внутреннее родство своей мысли с мыслью прежних и
"Рядущих эпох. И вместе с тем предостерегает от соблазна сделать его
современные представления эталоном оценки всего, что было и что
будет. Каждая психологическая категория, подобно другим развива-
ющимся формам, содержит в свернутом, "снятом" виде все ценное,
найденное в "муках творчества" теми, кто в былые эпохи отважился
на поиск истин о психическом мире.
Естественно, что и сегодня психологические категории находятся
и движении, преобразуясь с каждым новым прорывом в этот мир.
Революционные преобразования в науке совершаются не по типу
"катастроф", в которых гибнут все прежние достижения, качествен-
но различные уровни научного прогресса. Между эмпедокло-демо-
критовским взглядом на чувственные образы как эманацию матери-
альных частиц, учением средневекового арабского естествоиспыта-
теля Ибн аль-Хайсама, согласно которому ощущение возникает по
законам движения светового луча (оптические эффекты света в глазу
упорядочиваются благодаря способности суждения), ассоциативной
трактовкой чувственного образа как продукта "психической химии",
сеченовской концепцией бессознательных умозаключений - между
всеми сменявшими друг друга научными представлениями и совре-
менными взглядами на механизмы переработки сенсорной информа-
ции есть не только существенные различия, но и глубокое родство.
Оно прослеживается на категориальном уровне, где за внешней пест-
ротой всевозможных теоретических построений выступают стадии
разработки одной и той же категории.
То, что на категориальном языке обозначается как образ, в раз-
личных психологических концепциях выступает под именами: "ощу-
Научная психология не имеет возможности строить свой собственный язык
иначе, как используя термины из других смысловых контекстов, которые при-
обретают поэтому однозначно-психологическое содержание лишь в результа-
те аккумуляции признаков, накапливаемых благодаря успехам конкретного ис-
следования собственно психологических закономерностей. Это же относится и
к термину "образ".
Существует мнение, будто образ является не психологической, а философ-
ской категорией. Аналогичное мнение высказывается и в отношении категории
личности, которая квалифицируется в качестве социально-исторической. Конеч-
но, всякому термину присущ момент условности, конвенциональности. Однако
признание за термином психологического (или любого иного статуса) должно
базироваться не на умозрительных, а на реально-научных основаниях, вытекать
из действительных успехов позитивного изучения психической реальности. Чем
значительнее эти успехи, тем резче демаркационная линия между конкретно-
научным (в частности, психологическим) и любым иным значением терминов.
Термины "образ", "действие", "чувство", "личность" и др. возникли и употреб-
ляются и во внепсихологических контекстах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182