Это, понятно, нечто совершенно противоположное по сравне-
нию с отстраненной и нейтральной рефлексией. Тема западного
деспотизма ими одними воспринималась серьезно. Если говорит-
ся о воздействии масс-медиа или авторитарной структуры масс,
это выбрано не случайно и не из простого рассудочного любо-
пытства. Эта тема возвращает к реальности и именно с ней долж-
ны сражаться их теории. Они находятся в полном соответствии с
конфликтами эпохи, с драмами, которые она породила, они сораз-
мерны с ними. Действуя, как необходимо действовать, когда стал-
киваются с условиями времени (подъем нацизма - один из наибо-
лее впечатляющих признаков), психология толп оказала и про-
должает оказывать значительное влияние на политическое пове-
дение и мышление, и даже более того. Каждый в тот или иной
момент обращался к ней за поддержкой.
Поздно пришедший в эту науку, когда она уже определила
свой путь, немецкий писатель Брох замечает:
<На всем. предшествующем пути развития этой проблемы, который
вел нас через области этатистской теории, политики, экономики, почти
не было сферы, где мы не встречали бы вопросов психологии масс.
Следовало бы признать за психологией масс центральную позицию в
современном знании о мире, что давно стало ясно для меня, правда,
только в виде предположения>.
Для нее демократия масс - это поддержание боевой позиции
против сил человеческой природы, которые противоречат ей. Она
требует поколения людей, которые умели бы противостоять дав-
лению среды. Способные на настойчивые усилия, служа разуму,
эти люди должны быть в состоянии совершить в определенной
мере принуждение в пользовании благами и свободами. В этой
боевой позиции всякая уступка, всякое ослабление бдительности
сурово наказуемы. Уступчивость и выживание любой ценой ста-
новятся наихудшими разлагающими факторами. Уступая даже в
незначительной степени, они подвергаются опасности оступиться
в главном. Как только тиски немного разжимаются, появляется
риск погрузиться в вялое течение повиновения.
V
В этой первой части работы я набросал план и чертеж мыс-
ленного ландшафта психологии масс. Я стремился дать представ-
ление о ее истоках, феноменах, которые она изучает, и в целом о
практических проблемах, которые она надеется разрешить. Более
того, я подчеркиваю ее суть. как науки в первую очередь полити-
ческой; науки, которая начала с этого свое существование и ни-
когда не переставала ею быть, в чем вы сейчас же убеждаетесь.
Отсюда две силовые линии, два почти исключительных предмета,
к которым она беспрестанно возвращается:
1. Индивид и массы.
2. Массы и вождь.
Первый позволяет ей поставить важнейшие проблемы массо-
вого общества, второй - искать пути их практического решения.
В этом все дело.
Теперь мне нужно уточнить этот план, оживить красками пей-
заж, обращаясь к яркости самих этих теорий. Нам представится
случай воссоздать некую связную систему и убедиться в воз-
можности упорядочить огромный массив разрозненных фактов.
Часть вторая
ЛЕ БОН И СТРАХ ПЕРЕД ТОЛПАМИ
Глава первая
КЕМ БЫЛ ГЮСТАВ ЛЕ БОН?
Всем известно, что психология толп была создана Ле Боном.
Однако существует и загадка Ле Бона. Работы, публиковавшиеся
им по-французски, в течение пятидесяти лет не оказывают боль-
шого влияния на науки об обществе, хотя вместе с тем они сохра-
няют особое место среди трудов ученых второго ряда и научных
школ, сколь многочисленных, столь и неопределенных. Так како-
ва же причина столь несправедливого отношения? Как можно
игнорировать человека, принадлежащего к десяти или пятнадцати
умам, идеи которых в рамках социальных наук имели решающее
влияние в XX веке? Скажем прямо, за исключением Сореля и,
несомненно, Токвиля, ни один французский ученый не имел тако-
го влияния, как Ле Бон. Ни один из них не написал книг, получив-
ших подобный резонанс. Итак, обратимся к этой личности, к тому
положению, которое определила ей эпоха. Это поможет нам по-
нять, в каких обстоятельствах и почему именно во Франции была
создана психология толп.
Гюстав Ле Бон родился в 1841 г. в Ножан-ле-Ротру в Нор-
мандии. Умер он в Париже в 1931 г. Его жизнь замечательна во
многих отношениях. Его рождение случайно совпало с моментом,
когда появились первые ростки прогресса. Зрелые годы прохо-
дили во времена второй империи, период промышленной револю-
ции, военного поражения и гражданской войны. Наконец, он про-
жил достаточно долго, чтобы застать расцвет научного знания,
кризис демократии и взлет социализма - той народной мощи, за
которой он с тревогой наблюдал и чье возрастающее влияние
ичобличал.
В его личности как бы воскрешается та давняя традиция уче-
ных-любителей, памфлетистов, выдающимися представителями
которых были Мирабо, Месмер, Сен-Симон. Он продолжает эту
традицию, но в сфере, терзаемой резкими изменениями. Этот про-
винциальный врач небольшого роста, любитель хорошо поесть,
вскоре оставил свою лечебную практику и пустился в научную
популяризацию. Успех его работ позволил ему жить писательс-
ким трудом и проложить свой путь в литературном мире, где он
занял место в ряду наиболее заметных его представителей. Чем
же вызваны этот успех и такое видное положение? Можно ли
сказать, что его исключительный талант заставил себя признать в
среде, поначалу настроенной неблагоприятно и даже враждебно?
Возможно, в его трудах просматривается сочетание новых и про-
грессивных научных идей со старой литературной традицией?
Или же нужно признать в этом человеке исключительное чутье,
позволившее ему почувствовать духовные движения эпохи и
выразить эти подспудные тенденции? Несомненно, все это можно
сказать о Ле Боне, еще и обладавшем поразительной способнос-
тью облечь в ясно выраженную и обобщенную форму идеи, кото-
рые витали в воздухе и которые другие не решались сформули-
ровать или высказывали туманно. Кроме этого и особое стече-
ние обстоятельств, которое сделало кабинетного ученого создате-
лем науки, теоретиком новой политики.
П
После унизительного поражения своей армии в 1870 г. Фран-
ция, а особенно французская буржуазия на протяжении несколь-
ких месяцев обнаруживает свою несостоятельность и неготов-
ность управлять страной, владеть социальной ситуацией. При На-
полеоне III она только что аплодировала опереттам Оффенбаха,
отдаваясь во власть очарования его музыки и не вникая в тек-
сты. Она сыграла свою роль вяло, не поняв ни себя, ни симпто-
мов грядущего взрыва, ни своей беспечности, подготовившей крах.
Арман Лану подчеркивает: <Сейчас, когда смотришь Оффенбаха
в исторической перспективе, невозможно удержаться от того, что-
бы не назвать его произведения пляской смерти, приведшей к
Седану>. А от Седана к Парижской коммуне, которая была его
прямым следствием. Пытаясь определить причину этих круше-
ний, буржуазия, как всегда, находит ее в уличных беспорядках,
неповиновении рабочих, недисциплинированности солдат, бурле-
нии общественных процессов, обрушившихся на Париж, как некогда
гунны на Европу. Тогда как это только слабость правительства,
разобщенность политических группировок, неспособных сдержать
восставших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188