С прошлым нельзя бороться вруко-
пашную. Прошлое побеждают, поглощая. Все, что не останется
вовне, погибнет.
И большевизм, и фашизм - ложные зори; они предвещают не
новый день, а возврат к архаическому, давно пережитому, они
* Поколение действует около 30 лет. Но деятельность его разделяет-
ся на два периода, различные по форме: в первый период молодое
поколение пропагандирует свои идеи, настроения, склонности; во вто-
рой - оно приходит к власти и проводит их в жизнь. Следующее поко-
ление в это время уже несет новые идеи и вкусы, которые начинают
проникать в общую атмосферу. Если идеи и вкусы правящего поколе-
ния носят радикальный, революционный характер, то новое поколение
- антиреволюционно, т.е. в сущности реакционно по духу. Конечно, эта
реставрация не простое возвращение к старому, этого никогда не бывало.
первобытны. И та же судьба ожидает все движения, которые
простодушно вступят в открытый бой с той или иной частью
прошлого, вместо того чтобы переварить ее.
Конечно, либерализм XIX века надо преодолеть. Но этого-то
как раз и не может выполнить тот, кто, подобно фашисту, объяв-
ляет себя антилибералом. Антилибералами или нелибералами люди
были до либерализма. Либерализм оказался сильнее, он должен
победить и в этот раз, или же оба противника погибнут вместе со
всей Европой. Такова неумолимая хронология жизни, либерализм
- позже антилиберализма, подобно тому, как в ружье <больше>
оружия, чем в копье.
На первый взгляд кажется, что каждое <анти>, <против> мо-
жет появиться лишь после <чего-то>. Однако в этом <анти> нет
никакого положительного содержания, ничего нового, что пустое
отрицание, возвращение к тому, что было до отрицаемого. Возьмем
коикретный пример если кто-нибудь говорит, что он антипетрист,
это значит только, что он предпочитает общество (или мир) без
Петра, но это и было до появления Петра. Таким образом, анти-
петрист встает не после Петра, а до него, он начинает крутить
фильм от прошлого, и неизбежно наступит момент, когда Петр
появится снова. Все эти <анти> напоминают легенду о Конфу-
ции. Он родился, естественно, после своего отца, но - вот незадача
- ему было уже 80 лет, а его отцу - только 30! Каждое <анти> - не
больше, чем пустое отрицание, <нет>.
Все было бы очень просто, если бы коротким <нет> мы могли
похоронить прошлое. Но прошлое по своей природе возвращает-
ся. Если его отгонят, оно вернется. Единственный способ спра-
виться с ним - не выгонять его, считаться с ним, но избегать его,
уклоняться от него. Иными словами: жить на уровне эпохи, тон-
ко ощущая историческую конъюнктуру.
У прошлого своя правда. Если ее не признают, оно возвраща-
ется и требует признания, подчас даже там, где и не надо. У
либерализма была своя правда, и ее надо признать на веки веч-
ные. Но он был прав нс во всем, и то, в чем он не был прав, надо
изъять. Европа должна сохранить все существенное из своего
либерализма. Иначе его не преодолеешь.
Я говорю о фашизме и большевизме только вскользь, отмечая
лишь одну их черту - анахронизм. Эта черта, по моему мнению,
органически присуща всему тому, что сейчас, видимо, торжеству-
ет. Сейчас повсюду торжествует человек массы, и только тете-
чения могут иметь видимый успех, которые проникнуты его ду-
хом, выдержаны в его примитивном стиле. Я ограничиваюсь этим
и не углубляюсь в исследование внутренней природы того и дру-
гого движения, как и не пытаюсь решать вечную дилемму рево-
люции или эволюции. Самое большее, на что я претендую, чтобы
и революция, и эволюция были историчны, а не анахроничны.
Тема этого исследования политически нейтральна, она лежит в
иной сфере, более глубокой, чем политика с ее склоками. Консер-
ваторы не в большей и не в меньшей степени <масса>, чем радика-
лы; разница между ними, которая всегда была очень поверхност-
ной, ничуть не мешает им быть по существу одним и тем же
восставшим <человеком массы>.
У Европы нет перспектив, если только судьба ее не попадет в
руки людей подлинно современных, проникнутых ощущением ис-
тории, сознанием уровня и задач нашей эпохи в отвергающих
всякое подобие архаизма и примитивизма. Нам нужно знать под-
линную, целостную Историю, чтобы ре провалиться в прошлое, а
найти выход на него. f
XI. Эпоха самодовольства
Итак, мы констатируем новый социальный факт европейская
история впервые оказывается в руках заурядного человека как
такового и зависит от его решений. Или в действительном зало-
ге заурядный человек, до сих пор всегда руководимый другими,
решил сам управлять миром. Выйти на социальную авансцену он
решил автоматически, как только созрел тип <нового человека>,
который он представляет. Изучая психическую структуру этого
нового <человека массы> с точки зрения социальной, мы находим
в нем следующее: (1) врожденную, глубокую уверенность в том,
что жизнь легка, изобильна, в ней нет трагических ограничений,
поэтому заурядный человек проникнут ощущением победы и вла-
сти; (2) ощущения эти побуждают его к самоутверждению, к
полной удовлетворенности своим моральным и интеллектуаль-
ным багажом. Самодовольство ведет к тому, что он не признает
никакого внешнего авторитета, никого не слушается, но допуска-
ет критики своих мнений и ни с кем не считается. Внутреннее
ощущение своей силы побуждает его всегда выказывать превос-
ходство, он ведет себя так, словно он и ему подобные - одни на
свете, а поэтому (3) он лезет во все, навязывая свое пошлое
мнение, не считаясь ни с кем и ни с чем, то есть - следуя принципу
<прямого действия>.
Этот перечень типичных черт и напомнил нам о некоторых
недочеловеческих типах, таких, как избалованный ребенок и мя-
тежный дикарь, то есть варвар. (Нормальный дикарь, наоборот,
крайне послушен внешнему авторитету - религии, табу, социальным
традициям, обычаям). Не удивляйтесь, что я так браню это суще-
ство. Моя книга - первый вызов триумфатору нашего века и
предупреждение о том, что в Европе найдутся люди, готовые
решительно сопротивляться его попыткам тирании. Сейчас это
лишь стычка на аванпостах. Атака на главном фронте последует
скоро, быть может, очень скоро и совсем в иной форме. Она
произойдет так, что человек массы не сможет предупредить ее; он
будет видеть ее, не подозревая, что это и есть главный удар.
Существо, которое сейчас встречается везде и всюду прояв-
ляет свое внутреннее варварство, и впрямь баловень человечес-
кой истории. Это наследник, который ведет себя именно и только
как наследник. В нашем случае наследство - цивилизация со
всеми ее благами: изобилием, удобствами, безопасностью и т.д.
Как мы видели, только в условия нашей легкой, удобной и безо-
пасной жизни и мог возникнуть такой тип, с такими чертами, с
таким характером. Он одно из уродливых порождений роскоши,
когда та влияет на человеческую натуру. Мы обычно думаем - и
ошибаемся, - что жизнь в изобилии лучше, полнее и выше, чем
жизнь в борьбе с нуждой. Но это неверно - в силу серьезных
причин, излагать которые здесь не место. Сейчас достаточно на-
помнить неизменно повторяющуюся трагедию каждой наследствен-
ной аристократии. Аристократ наследует, то есть получает гото-
выми, условия жизни, которых он не создавал, то есть такие, кото-
рые не находятся в органической связи с его личностью, с его
жизнью он видит, что с колыбели, без всяких личных заслуг,
обладает богатством и привилегиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
пашную. Прошлое побеждают, поглощая. Все, что не останется
вовне, погибнет.
И большевизм, и фашизм - ложные зори; они предвещают не
новый день, а возврат к архаическому, давно пережитому, они
* Поколение действует около 30 лет. Но деятельность его разделяет-
ся на два периода, различные по форме: в первый период молодое
поколение пропагандирует свои идеи, настроения, склонности; во вто-
рой - оно приходит к власти и проводит их в жизнь. Следующее поко-
ление в это время уже несет новые идеи и вкусы, которые начинают
проникать в общую атмосферу. Если идеи и вкусы правящего поколе-
ния носят радикальный, революционный характер, то новое поколение
- антиреволюционно, т.е. в сущности реакционно по духу. Конечно, эта
реставрация не простое возвращение к старому, этого никогда не бывало.
первобытны. И та же судьба ожидает все движения, которые
простодушно вступят в открытый бой с той или иной частью
прошлого, вместо того чтобы переварить ее.
Конечно, либерализм XIX века надо преодолеть. Но этого-то
как раз и не может выполнить тот, кто, подобно фашисту, объяв-
ляет себя антилибералом. Антилибералами или нелибералами люди
были до либерализма. Либерализм оказался сильнее, он должен
победить и в этот раз, или же оба противника погибнут вместе со
всей Европой. Такова неумолимая хронология жизни, либерализм
- позже антилиберализма, подобно тому, как в ружье <больше>
оружия, чем в копье.
На первый взгляд кажется, что каждое <анти>, <против> мо-
жет появиться лишь после <чего-то>. Однако в этом <анти> нет
никакого положительного содержания, ничего нового, что пустое
отрицание, возвращение к тому, что было до отрицаемого. Возьмем
коикретный пример если кто-нибудь говорит, что он антипетрист,
это значит только, что он предпочитает общество (или мир) без
Петра, но это и было до появления Петра. Таким образом, анти-
петрист встает не после Петра, а до него, он начинает крутить
фильм от прошлого, и неизбежно наступит момент, когда Петр
появится снова. Все эти <анти> напоминают легенду о Конфу-
ции. Он родился, естественно, после своего отца, но - вот незадача
- ему было уже 80 лет, а его отцу - только 30! Каждое <анти> - не
больше, чем пустое отрицание, <нет>.
Все было бы очень просто, если бы коротким <нет> мы могли
похоронить прошлое. Но прошлое по своей природе возвращает-
ся. Если его отгонят, оно вернется. Единственный способ спра-
виться с ним - не выгонять его, считаться с ним, но избегать его,
уклоняться от него. Иными словами: жить на уровне эпохи, тон-
ко ощущая историческую конъюнктуру.
У прошлого своя правда. Если ее не признают, оно возвраща-
ется и требует признания, подчас даже там, где и не надо. У
либерализма была своя правда, и ее надо признать на веки веч-
ные. Но он был прав нс во всем, и то, в чем он не был прав, надо
изъять. Европа должна сохранить все существенное из своего
либерализма. Иначе его не преодолеешь.
Я говорю о фашизме и большевизме только вскользь, отмечая
лишь одну их черту - анахронизм. Эта черта, по моему мнению,
органически присуща всему тому, что сейчас, видимо, торжеству-
ет. Сейчас повсюду торжествует человек массы, и только тете-
чения могут иметь видимый успех, которые проникнуты его ду-
хом, выдержаны в его примитивном стиле. Я ограничиваюсь этим
и не углубляюсь в исследование внутренней природы того и дру-
гого движения, как и не пытаюсь решать вечную дилемму рево-
люции или эволюции. Самое большее, на что я претендую, чтобы
и революция, и эволюция были историчны, а не анахроничны.
Тема этого исследования политически нейтральна, она лежит в
иной сфере, более глубокой, чем политика с ее склоками. Консер-
ваторы не в большей и не в меньшей степени <масса>, чем радика-
лы; разница между ними, которая всегда была очень поверхност-
ной, ничуть не мешает им быть по существу одним и тем же
восставшим <человеком массы>.
У Европы нет перспектив, если только судьба ее не попадет в
руки людей подлинно современных, проникнутых ощущением ис-
тории, сознанием уровня и задач нашей эпохи в отвергающих
всякое подобие архаизма и примитивизма. Нам нужно знать под-
линную, целостную Историю, чтобы ре провалиться в прошлое, а
найти выход на него. f
XI. Эпоха самодовольства
Итак, мы констатируем новый социальный факт европейская
история впервые оказывается в руках заурядного человека как
такового и зависит от его решений. Или в действительном зало-
ге заурядный человек, до сих пор всегда руководимый другими,
решил сам управлять миром. Выйти на социальную авансцену он
решил автоматически, как только созрел тип <нового человека>,
который он представляет. Изучая психическую структуру этого
нового <человека массы> с точки зрения социальной, мы находим
в нем следующее: (1) врожденную, глубокую уверенность в том,
что жизнь легка, изобильна, в ней нет трагических ограничений,
поэтому заурядный человек проникнут ощущением победы и вла-
сти; (2) ощущения эти побуждают его к самоутверждению, к
полной удовлетворенности своим моральным и интеллектуаль-
ным багажом. Самодовольство ведет к тому, что он не признает
никакого внешнего авторитета, никого не слушается, но допуска-
ет критики своих мнений и ни с кем не считается. Внутреннее
ощущение своей силы побуждает его всегда выказывать превос-
ходство, он ведет себя так, словно он и ему подобные - одни на
свете, а поэтому (3) он лезет во все, навязывая свое пошлое
мнение, не считаясь ни с кем и ни с чем, то есть - следуя принципу
<прямого действия>.
Этот перечень типичных черт и напомнил нам о некоторых
недочеловеческих типах, таких, как избалованный ребенок и мя-
тежный дикарь, то есть варвар. (Нормальный дикарь, наоборот,
крайне послушен внешнему авторитету - религии, табу, социальным
традициям, обычаям). Не удивляйтесь, что я так браню это суще-
ство. Моя книга - первый вызов триумфатору нашего века и
предупреждение о том, что в Европе найдутся люди, готовые
решительно сопротивляться его попыткам тирании. Сейчас это
лишь стычка на аванпостах. Атака на главном фронте последует
скоро, быть может, очень скоро и совсем в иной форме. Она
произойдет так, что человек массы не сможет предупредить ее; он
будет видеть ее, не подозревая, что это и есть главный удар.
Существо, которое сейчас встречается везде и всюду прояв-
ляет свое внутреннее варварство, и впрямь баловень человечес-
кой истории. Это наследник, который ведет себя именно и только
как наследник. В нашем случае наследство - цивилизация со
всеми ее благами: изобилием, удобствами, безопасностью и т.д.
Как мы видели, только в условия нашей легкой, удобной и безо-
пасной жизни и мог возникнуть такой тип, с такими чертами, с
таким характером. Он одно из уродливых порождений роскоши,
когда та влияет на человеческую натуру. Мы обычно думаем - и
ошибаемся, - что жизнь в изобилии лучше, полнее и выше, чем
жизнь в борьбе с нуждой. Но это неверно - в силу серьезных
причин, излагать которые здесь не место. Сейчас достаточно на-
помнить неизменно повторяющуюся трагедию каждой наследствен-
ной аристократии. Аристократ наследует, то есть получает гото-
выми, условия жизни, которых он не создавал, то есть такие, кото-
рые не находятся в органической связи с его личностью, с его
жизнью он видит, что с колыбели, без всяких личных заслуг,
обладает богатством и привилегиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188