Вот почему раньше я высказал уже мне-
ние, что точный перевод выражений какого-нибудь языка, особен-
но если дело идет об исчезнувшем народе, - вещь совершенно
невозможная. В самом деле, что мы делаем, например, подставляя
французский термин вместо латинского, греческого или санск-
ритского, или стараясь понять книгу, написанную на нашем род-
ном языке два, три столетия тому назад? Мы просто-напросто
заменяем образами и идеями, образовавшимися в нашем уме под
влиянием современной жизни, те понятия и образы, совершенно
непохожие на наши, которые зародились под влиянием древней
жизни в душе рас, находившихся в совершенно других условиях
существования. Когда люди революции копировали древних гре-
ков и римлян, разве они не придавали словам древних именно тот
смысл, которого у них никогда не было? Какое сходство может,
например, существовать между учреждениями древних греков и
теми, которые в наше время носят аналогичные названия? Чем
была в те времена республика, как не учреждением, аристократи-
ческим по существу, собранием маленьких деспотов, господствую-
щих над толпой рабов, находящихся в самом абсолютном подчи-
нении? Эти коммунальные аристократии, опирающиеся на раб-
ство, не могли бы существовать и одной минуты без него.
А слово <свобода>, разве оно могло означать то же самое, что
означает теперь, в такую эпоху, когда даже не подозревалась
возможность свободно мыслить и не было более великого и
более редкого преступления, как рассуждения о богах, законах и
обычаях государства? Слово <отечество>, например, в душе ка-
кого-нибудь афинянина или спартанца было только культом Афин
или Спарты, а вовсе не целой Греции, состоявшей из соперничаю-
щих между собой городов, ведших постоянную войну друг с
другом. Какой смысл имело это же самое слово <отечество> у
древних галлов, разделенных на соперничающие племена, отли-
чавшиеся своей расой, языком и религией, и легко побежденных
Цезарем, так как он постоянно имел среди них союзников? Толь-
ко Рим дал галлам отечество, доставив им политическое и рели-
гиозное единство. Даже не заглядывая так далеко, мы видим, что
всего лишь два столетия назад слово <отечество> понималось
совсем не так, как теперь, французскими аристократами вроде
великого Конде, которые вступили в союз с иностранцами про-
тив своего монарха. И разве то же самое слово не имело другого
смысла для эмигрантов, думавших, что они повинуются законам
чести, сражаясь против Франции? Со своей точки зрения они, без
сомнения, повиновались этим законам, ибо феодальный закон при-
крепляет вассала к его властелину, а не к земле, и следовательно,
где находится этот властелин, там и есть истинное отечество.
Очень многочисленны слова, смысл которых изменился по-
добным образом, и добраться до первоначального их смысла вов-
се не легко. Справедливо говорят, что надо много прочесть, прежде
чем в состоянии будешь сколько-нибудь уяснить себе, что означа-
ли для наших предков такие слова, как король и королевская
фамилия. Что же можно сказать относительно более сложных
терминов?
И так, значение слов бывает непостоянным, временным и ме-
няется сообразно векам и народам. Если мы хотим действовать
этими словами на толпу, то прежде всего должны знать, что они
означают в данную минуту, а никак не то, что они некогда означа-
ли, или могут означать для индивидов, обладающих другой духов-
ной организацией.
Таким образом, когда после разных политических переговоров
и перемен религиозных верований в толпе возникает глубока
антипатия к образам, вызываемым известными словами, то пер
вой обязанностью настоящего государственного человека доляс
но быть изменение слов. При этом он, разумеется, не должея
касаться сущности вещей, так как эти последние слишком тесна
связаны с наследственной организацией народа, чтобы их можне
было изменить. Рассудительный Токвиль давно уже обращал вни?
мание на то, что труды консульства и империи состояли главным
образом в том, чтобы нарядить в новые слова большинство уч-
реждений прошлого, т.е. заменить слова, вызывавшие неприятные
образы в воображении толпы, другими, новизна которых мешала
появлению этих образов. Так изменены были, например, названия
налогов, хотя налоги и сборы остались по существу те же.
Самой главной обязанностью государственных людей должно^
быть, следовательно, переименование и поименование популярны-^
ми или же нейтральными названиями тех вещей, которых толпа 1
уже не выносит более под их прежними именами. Могущество \
слов так велико, что стоит только придумать изысканные назва-
ния для каких-нибудь самых отвратительных вещей, чтобы толпа
тотчас же приняла их. Тэн справедливо замечает, что именно
призывая свободу и братство, - слова очень популярные в те
времена, - якобинцы могли <водворить деспотизм, достойный Да-
гомеи, суд, достойный инквизиции, и организовать человеческие
гекатомбы, напоминающие гекатомбы древней Мексики>. Искус- <
ство правителей, а также адвокатов, именно и заключается в том, j
чтобы уметь обращаться со словами. Главная трудность этого 1
искусства состоит в том, что в одном и том же обществе, но в 1
разных социальных слоях, одни и те же слова весьма часто име-
ют совершенно различный смысл. Внешне в этих общественных
слоях употребляют такие же точно слова, но эти слова никогда
не имеют того же самого значения.
В предшествующих примерах мы указывали на время как на
главный фактор изменения смысла слов. Если мы включим сюда
и расу, то увидим, что в одну и ту же эпоху у народов одинаково
цивилизованных, но различной расы, одни и те же слова выража-
ют часто очень различные идеи. Трудно понять все эти различия,
не совершив многочисленных путешествий, поэтому-то я и не
буду на них настаивать. Я ограничусь лишь указанием на то, что
слова, наиболее употребляемые толпой, обладают различным смыс-
лом у разных народов. К таковым принадлежат, например, <де-
мократия> и <социализм>, столь часто употребляемые в настоя-
щее время. Эти слова в действительности вызывают совершенно
противоположные образы в душе романских и англосаксонских
народов. У латинян слово <демократия> означает главным обра-
зом исчезновение воли и инициативы индивида перед волей и
инициативой общин, представляемых государством. На государ-
ство все более и более налагается обязанность руководить всем,
централизовать, монополизировать и фабриковать все, к государ-
ству обращаются постоянно все партии без исключения- радика-
лы, социалисты или монархисты. У англосаксов в Америке то же
самое слово <демократия> означает, наоборот, самое широкое раз-
витие воли и индивида и насколько возможно большее устране-
ние государства, которому ничем, даже делом народного просве-
щения, не дают управлять, за исключением полиции, армии и дип-
ломатических сношений. Итак, то же самое слово, которое у од-
ного народа обозначает устранение воли и индивидуальной ини-
циативы и преобладание государства, у другого получает совсем
иной смысл и означает чрезмерное развитие именно индиввдуалыюй
воли и инициативы и полное устранение государства.
2.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188
ние, что точный перевод выражений какого-нибудь языка, особен-
но если дело идет об исчезнувшем народе, - вещь совершенно
невозможная. В самом деле, что мы делаем, например, подставляя
французский термин вместо латинского, греческого или санск-
ритского, или стараясь понять книгу, написанную на нашем род-
ном языке два, три столетия тому назад? Мы просто-напросто
заменяем образами и идеями, образовавшимися в нашем уме под
влиянием современной жизни, те понятия и образы, совершенно
непохожие на наши, которые зародились под влиянием древней
жизни в душе рас, находившихся в совершенно других условиях
существования. Когда люди революции копировали древних гре-
ков и римлян, разве они не придавали словам древних именно тот
смысл, которого у них никогда не было? Какое сходство может,
например, существовать между учреждениями древних греков и
теми, которые в наше время носят аналогичные названия? Чем
была в те времена республика, как не учреждением, аристократи-
ческим по существу, собранием маленьких деспотов, господствую-
щих над толпой рабов, находящихся в самом абсолютном подчи-
нении? Эти коммунальные аристократии, опирающиеся на раб-
ство, не могли бы существовать и одной минуты без него.
А слово <свобода>, разве оно могло означать то же самое, что
означает теперь, в такую эпоху, когда даже не подозревалась
возможность свободно мыслить и не было более великого и
более редкого преступления, как рассуждения о богах, законах и
обычаях государства? Слово <отечество>, например, в душе ка-
кого-нибудь афинянина или спартанца было только культом Афин
или Спарты, а вовсе не целой Греции, состоявшей из соперничаю-
щих между собой городов, ведших постоянную войну друг с
другом. Какой смысл имело это же самое слово <отечество> у
древних галлов, разделенных на соперничающие племена, отли-
чавшиеся своей расой, языком и религией, и легко побежденных
Цезарем, так как он постоянно имел среди них союзников? Толь-
ко Рим дал галлам отечество, доставив им политическое и рели-
гиозное единство. Даже не заглядывая так далеко, мы видим, что
всего лишь два столетия назад слово <отечество> понималось
совсем не так, как теперь, французскими аристократами вроде
великого Конде, которые вступили в союз с иностранцами про-
тив своего монарха. И разве то же самое слово не имело другого
смысла для эмигрантов, думавших, что они повинуются законам
чести, сражаясь против Франции? Со своей точки зрения они, без
сомнения, повиновались этим законам, ибо феодальный закон при-
крепляет вассала к его властелину, а не к земле, и следовательно,
где находится этот властелин, там и есть истинное отечество.
Очень многочисленны слова, смысл которых изменился по-
добным образом, и добраться до первоначального их смысла вов-
се не легко. Справедливо говорят, что надо много прочесть, прежде
чем в состоянии будешь сколько-нибудь уяснить себе, что означа-
ли для наших предков такие слова, как король и королевская
фамилия. Что же можно сказать относительно более сложных
терминов?
И так, значение слов бывает непостоянным, временным и ме-
няется сообразно векам и народам. Если мы хотим действовать
этими словами на толпу, то прежде всего должны знать, что они
означают в данную минуту, а никак не то, что они некогда означа-
ли, или могут означать для индивидов, обладающих другой духов-
ной организацией.
Таким образом, когда после разных политических переговоров
и перемен религиозных верований в толпе возникает глубока
антипатия к образам, вызываемым известными словами, то пер
вой обязанностью настоящего государственного человека доляс
но быть изменение слов. При этом он, разумеется, не должея
касаться сущности вещей, так как эти последние слишком тесна
связаны с наследственной организацией народа, чтобы их можне
было изменить. Рассудительный Токвиль давно уже обращал вни?
мание на то, что труды консульства и империи состояли главным
образом в том, чтобы нарядить в новые слова большинство уч-
реждений прошлого, т.е. заменить слова, вызывавшие неприятные
образы в воображении толпы, другими, новизна которых мешала
появлению этих образов. Так изменены были, например, названия
налогов, хотя налоги и сборы остались по существу те же.
Самой главной обязанностью государственных людей должно^
быть, следовательно, переименование и поименование популярны-^
ми или же нейтральными названиями тех вещей, которых толпа 1
уже не выносит более под их прежними именами. Могущество \
слов так велико, что стоит только придумать изысканные назва-
ния для каких-нибудь самых отвратительных вещей, чтобы толпа
тотчас же приняла их. Тэн справедливо замечает, что именно
призывая свободу и братство, - слова очень популярные в те
времена, - якобинцы могли <водворить деспотизм, достойный Да-
гомеи, суд, достойный инквизиции, и организовать человеческие
гекатомбы, напоминающие гекатомбы древней Мексики>. Искус- <
ство правителей, а также адвокатов, именно и заключается в том, j
чтобы уметь обращаться со словами. Главная трудность этого 1
искусства состоит в том, что в одном и том же обществе, но в 1
разных социальных слоях, одни и те же слова весьма часто име-
ют совершенно различный смысл. Внешне в этих общественных
слоях употребляют такие же точно слова, но эти слова никогда
не имеют того же самого значения.
В предшествующих примерах мы указывали на время как на
главный фактор изменения смысла слов. Если мы включим сюда
и расу, то увидим, что в одну и ту же эпоху у народов одинаково
цивилизованных, но различной расы, одни и те же слова выража-
ют часто очень различные идеи. Трудно понять все эти различия,
не совершив многочисленных путешествий, поэтому-то я и не
буду на них настаивать. Я ограничусь лишь указанием на то, что
слова, наиболее употребляемые толпой, обладают различным смыс-
лом у разных народов. К таковым принадлежат, например, <де-
мократия> и <социализм>, столь часто употребляемые в настоя-
щее время. Эти слова в действительности вызывают совершенно
противоположные образы в душе романских и англосаксонских
народов. У латинян слово <демократия> означает главным обра-
зом исчезновение воли и инициативы индивида перед волей и
инициативой общин, представляемых государством. На государ-
ство все более и более налагается обязанность руководить всем,
централизовать, монополизировать и фабриковать все, к государ-
ству обращаются постоянно все партии без исключения- радика-
лы, социалисты или монархисты. У англосаксов в Америке то же
самое слово <демократия> означает, наоборот, самое широкое раз-
витие воли и индивида и насколько возможно большее устране-
ние государства, которому ничем, даже делом народного просве-
щения, не дают управлять, за исключением полиции, армии и дип-
ломатических сношений. Итак, то же самое слово, которое у од-
ного народа обозначает устранение воли и индивидуальной ини-
циативы и преобладание государства, у другого получает совсем
иной смысл и означает чрезмерное развитие именно индиввдуалыюй
воли и инициативы и полное устранение государства.
2.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188