Жмых, есте-
ственно, был отброшен. Что до остального, то кто оспорит известное:
<Истина - в вине>?
Главная особенность нынешней книги - это обозрение философ-
ского города не вдоль улиц, а с высоты птичьего полета, то есть стрем-
ление увидеть все сразу, целиком. Ценность же работы, может быть,-
первое за всю историю философствования преподнесение читателю
философского открытия - открытия природы философствования, про-
цесса мудрости критериев настоящего ума.
Надеюсь, что каждый человек, приобщающийся к этой читаемой им
книге, станет образованнее, мудрее и умнее автоматически. Все это как
цель сознательно заложено в ее интеллектуальный дизайн, воплощено в
графике текста, закодировано в смыслообразующих блоках.
Нам всем следует искренне и хорошо порадоваться тому, что с
философии навсегда снимается гриф ограниченного доступа: <Только
для избранных! Только для большелобых!>. Теперь ее двери широко
открыты для всех желающих. Да и задачей - чего уж там таить - было
рассказать об общечеловеческом по-человечески. Это значит - дать
полезное содержание в интересной манере, так, чтобы книгу после
чтения оставили в своем доме навсегда.
Уместен еще и такой акцент. Книга (вообще, и такого плана, как эта)
должна превратиться из переносчика знания в самоё знание. Разница
очевидная! Ведь при переносе знания часть листажа отдается <носите-
лю>. В этом, кстати, заключена причина возможности конспекта. Любая
книга позволяет- <сжатие>. Приобретая книги, мы начинаем делать от-
черкивания, пометки и компановку содержания по линии царствующей
мысли. Почему бы автору не писать сразу с расчетом на читателя?!
Слиток золота - ценность. Но почему-то ювелирное изделие из
золота - еще большая ценность. А если к последнему добавляется и
драгоценный камень, то перед нами произведение искусства непреходя-
щего достоинства. Вы догадались, не могли не догадаться, коль скоро
остановили свои выбор на <Анатомии мудрости>, что сейчас будет
отмечено что-то важное, очень близкое и дорогое, даже сокровенное.
Воистину так. Во-первых, в книге приведены в <режиме первоисточни-
ка> и по принципу <самое-самое> 120 выдающихся мыслителей всех
времен и народов. Фактический материал преподнесен в такой манере,
что должен схватываться <на лету> и <без остатка>. Интрига подачи
держит читательский интерес любого исходного уровня. Во-вторых,
распределение содержания, а оно сделано специально пофрагментным,
не только захватывает и пленит, но и увлекает.
На Руси с философией всегда были проблемы. Саму философию
редко кто понимал, а тех, кто ею занимались, не больно-то жаловали.
Большая империя хотела иметь свою большую имперскую, всем миром
признаваемую и уважаемую философию. Недостижимость такого идеа-
ла не осознавалась, а неудовлетворенность от этой неосуществимости
порождала затаенную агрессию. Против кого? Да против всех, кто
мыслил, и даже против тех, кто только хотел мыслить. Апофеоз этого
процесса - отношение к Петру Яковлевичу Чаадаеву, которого царь
за смелость <мнение иметь> объявил государственным сумасшедшим.
Философствование и мудрость - естественный результат <вторич-
ного>, надынтегративного функционирования мозга. Познавательная
информация при ее объемах и произвольности по месту, моменту и
предмету приобщения являет собой бессмысленный ворох, наподобие
спутанного клубка тонких ниток. Без систематизирующего подхода,
без проницающего проникновения, предугадывающего состыкованность
разномастного познания, процесс не завершится знанием.
Философия - это не досужие раздумья. Философия - это серьез-
ная наука о неизвестном. О том самом неизвестном, в которое челове-
чество вынуждено входить в своем поступательном движении. Сумеем
мы заглянуть вперед <внимательно> и <узнавательно> - значит, спра-
вимся с новизной того, что встретим. Если нет, можем либо зря испу-
гаться, либо по-глупому пострадать. Есть прелестное назидание про
маленького енота: однажды он переходил речку по жердочке и увидел,
как из воды на него смотрит другой енот. Малыш нахмурился, потому
что вид другого енота был не очень дружелюбный. В страхе прибежал
он к маме и рассказал ей об увиденном. Мама, рассмеявшись, понимая,
что дело всего-навсего в отражении, попросила сына вернуться на
место встречи и улыбнуться тому еноту. Маленький енот сделал так,
как посоветовала ему мама. И надо же - на улыбку малыша сердитый
енот в реке ответил тоже улыбкой!
Очень хотелось бы, чтобы <Анатомия мудрости> сыграла для всех
ее читателей роль многоопытной <мамы>.
Мудролюбие приговорено быть с книгой. Ни радио, ни телевидение
не заменят книгу, потому что ее носитель не боится отключения от
источника питающей энергии. Книга интимна: несмотря на любой,
пусть даже огромный тираж, каждый томик - только мой, всегда со
мной, единственно мой. Книга цельна: в ней тема разворачивается
15адекватно канве смысла, и клубок строчек завершается по истаянии
клубка. И еще одно, тоже важное: книгу можно читать с любой скоро-
стью - и даже с той, с какой она пишется. Согласитесь, в этом книгу
<не обойдет> ни одно другое средство информации.
В этом издании расширен круг служителей философии. Их на
четырнадцать имен больше. В данной, расширенной версии <Анатомии
мудрости> автор тоже уже чуточку другой. Новые персоналии даются в
дополнительных красках, вариации ракурсов рассмотрения стали весо-
мее и разнообразнее. Со многих лиц уважительно и крайне бережно
стерта пыль забвения.
Думается, что читатель правильно поймет и по достоинству оце-
нит тот факт, что в нынешней публикации произведена практически
полная смена иллюстрационной базы. А это без малого целая сотня
портретов и изображений людей, чья слава составляет гордость и
величие человечества.
Наши дороги круты и малоисхоженны. Усталость и разочарова-
ние - постоянные спутники людей. Так как же можно не ценить тех,
кто влечет нас, подбадривает, наставляет? Их называют философами, а
надо бы, наверное, назвать <жизнью жизни>. Они стоят того, чтобы о
них помнить, они вдвойне заслуживают того. чтобы их знали, они
втройне достойны того, чтобы у них учились.
Как и в преддверии первого издания, не могу обойтись без слов
искренней благодарности всем, кто был со мной рядом, помогал, сове-
товал, убирал камушки с дороги. Мне никогда не забыть ту поддержку,
которую оказало книге Министерство культуры Республики Крым и
лично министр Александр Евгеньевич Тархов, человек интеллигент-
ный, великолепно образованный, пушкинист, сам автор многих поль-
зующихся спросом произведений. Его замечательное умение видеть
животворный свет раньше огня сулит нам всем новые встречи с книга-
ми неожиданными, яркими, с густым настоем благородной древности
крымской земли и ее цивилизационного средоточия.
Этот труд был для людей, и люди для него ответно много и отзывчи-
во трудились. Мне все время хочется помнить подлинный героизм и
великодушие каждого из них: В. Д. Искаева, А. А. Дронова, А. Ф. Лев-
ченко, М. Л. Яо.юиского, М. Ф. Ивановой. Всем им низкий поклон. Да
найдется место 11 n\ именам на скрижалях философии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
ственно, был отброшен. Что до остального, то кто оспорит известное:
<Истина - в вине>?
Главная особенность нынешней книги - это обозрение философ-
ского города не вдоль улиц, а с высоты птичьего полета, то есть стрем-
ление увидеть все сразу, целиком. Ценность же работы, может быть,-
первое за всю историю философствования преподнесение читателю
философского открытия - открытия природы философствования, про-
цесса мудрости критериев настоящего ума.
Надеюсь, что каждый человек, приобщающийся к этой читаемой им
книге, станет образованнее, мудрее и умнее автоматически. Все это как
цель сознательно заложено в ее интеллектуальный дизайн, воплощено в
графике текста, закодировано в смыслообразующих блоках.
Нам всем следует искренне и хорошо порадоваться тому, что с
философии навсегда снимается гриф ограниченного доступа: <Только
для избранных! Только для большелобых!>. Теперь ее двери широко
открыты для всех желающих. Да и задачей - чего уж там таить - было
рассказать об общечеловеческом по-человечески. Это значит - дать
полезное содержание в интересной манере, так, чтобы книгу после
чтения оставили в своем доме навсегда.
Уместен еще и такой акцент. Книга (вообще, и такого плана, как эта)
должна превратиться из переносчика знания в самоё знание. Разница
очевидная! Ведь при переносе знания часть листажа отдается <носите-
лю>. В этом, кстати, заключена причина возможности конспекта. Любая
книга позволяет- <сжатие>. Приобретая книги, мы начинаем делать от-
черкивания, пометки и компановку содержания по линии царствующей
мысли. Почему бы автору не писать сразу с расчетом на читателя?!
Слиток золота - ценность. Но почему-то ювелирное изделие из
золота - еще большая ценность. А если к последнему добавляется и
драгоценный камень, то перед нами произведение искусства непреходя-
щего достоинства. Вы догадались, не могли не догадаться, коль скоро
остановили свои выбор на <Анатомии мудрости>, что сейчас будет
отмечено что-то важное, очень близкое и дорогое, даже сокровенное.
Воистину так. Во-первых, в книге приведены в <режиме первоисточни-
ка> и по принципу <самое-самое> 120 выдающихся мыслителей всех
времен и народов. Фактический материал преподнесен в такой манере,
что должен схватываться <на лету> и <без остатка>. Интрига подачи
держит читательский интерес любого исходного уровня. Во-вторых,
распределение содержания, а оно сделано специально пофрагментным,
не только захватывает и пленит, но и увлекает.
На Руси с философией всегда были проблемы. Саму философию
редко кто понимал, а тех, кто ею занимались, не больно-то жаловали.
Большая империя хотела иметь свою большую имперскую, всем миром
признаваемую и уважаемую философию. Недостижимость такого идеа-
ла не осознавалась, а неудовлетворенность от этой неосуществимости
порождала затаенную агрессию. Против кого? Да против всех, кто
мыслил, и даже против тех, кто только хотел мыслить. Апофеоз этого
процесса - отношение к Петру Яковлевичу Чаадаеву, которого царь
за смелость <мнение иметь> объявил государственным сумасшедшим.
Философствование и мудрость - естественный результат <вторич-
ного>, надынтегративного функционирования мозга. Познавательная
информация при ее объемах и произвольности по месту, моменту и
предмету приобщения являет собой бессмысленный ворох, наподобие
спутанного клубка тонких ниток. Без систематизирующего подхода,
без проницающего проникновения, предугадывающего состыкованность
разномастного познания, процесс не завершится знанием.
Философия - это не досужие раздумья. Философия - это серьез-
ная наука о неизвестном. О том самом неизвестном, в которое челове-
чество вынуждено входить в своем поступательном движении. Сумеем
мы заглянуть вперед <внимательно> и <узнавательно> - значит, спра-
вимся с новизной того, что встретим. Если нет, можем либо зря испу-
гаться, либо по-глупому пострадать. Есть прелестное назидание про
маленького енота: однажды он переходил речку по жердочке и увидел,
как из воды на него смотрит другой енот. Малыш нахмурился, потому
что вид другого енота был не очень дружелюбный. В страхе прибежал
он к маме и рассказал ей об увиденном. Мама, рассмеявшись, понимая,
что дело всего-навсего в отражении, попросила сына вернуться на
место встречи и улыбнуться тому еноту. Маленький енот сделал так,
как посоветовала ему мама. И надо же - на улыбку малыша сердитый
енот в реке ответил тоже улыбкой!
Очень хотелось бы, чтобы <Анатомия мудрости> сыграла для всех
ее читателей роль многоопытной <мамы>.
Мудролюбие приговорено быть с книгой. Ни радио, ни телевидение
не заменят книгу, потому что ее носитель не боится отключения от
источника питающей энергии. Книга интимна: несмотря на любой,
пусть даже огромный тираж, каждый томик - только мой, всегда со
мной, единственно мой. Книга цельна: в ней тема разворачивается
15адекватно канве смысла, и клубок строчек завершается по истаянии
клубка. И еще одно, тоже важное: книгу можно читать с любой скоро-
стью - и даже с той, с какой она пишется. Согласитесь, в этом книгу
<не обойдет> ни одно другое средство информации.
В этом издании расширен круг служителей философии. Их на
четырнадцать имен больше. В данной, расширенной версии <Анатомии
мудрости> автор тоже уже чуточку другой. Новые персоналии даются в
дополнительных красках, вариации ракурсов рассмотрения стали весо-
мее и разнообразнее. Со многих лиц уважительно и крайне бережно
стерта пыль забвения.
Думается, что читатель правильно поймет и по достоинству оце-
нит тот факт, что в нынешней публикации произведена практически
полная смена иллюстрационной базы. А это без малого целая сотня
портретов и изображений людей, чья слава составляет гордость и
величие человечества.
Наши дороги круты и малоисхоженны. Усталость и разочарова-
ние - постоянные спутники людей. Так как же можно не ценить тех,
кто влечет нас, подбадривает, наставляет? Их называют философами, а
надо бы, наверное, назвать <жизнью жизни>. Они стоят того, чтобы о
них помнить, они вдвойне заслуживают того. чтобы их знали, они
втройне достойны того, чтобы у них учились.
Как и в преддверии первого издания, не могу обойтись без слов
искренней благодарности всем, кто был со мной рядом, помогал, сове-
товал, убирал камушки с дороги. Мне никогда не забыть ту поддержку,
которую оказало книге Министерство культуры Республики Крым и
лично министр Александр Евгеньевич Тархов, человек интеллигент-
ный, великолепно образованный, пушкинист, сам автор многих поль-
зующихся спросом произведений. Его замечательное умение видеть
животворный свет раньше огня сулит нам всем новые встречи с книга-
ми неожиданными, яркими, с густым настоем благородной древности
крымской земли и ее цивилизационного средоточия.
Этот труд был для людей, и люди для него ответно много и отзывчи-
во трудились. Мне все время хочется помнить подлинный героизм и
великодушие каждого из них: В. Д. Искаева, А. А. Дронова, А. Ф. Лев-
ченко, М. Л. Яо.юиского, М. Ф. Ивановой. Всем им низкий поклон. Да
найдется место 11 n\ именам на скрижалях философии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150