до н. э.)
выдают за правду>. А правду им не очень-то хочется сказать, я
думаю, потому, что тогда обнаружилось бы, что они только
прикидываются, будто что-то знают, а на деле ничего не знают.
-[...]
Вот вам, афиняне, правда, как она есть, и говорю я вам ее без
утайки...
(Платон. Апология Сократа)
С Как здесь уместно вспомнить прорицательное дневниковое су-
ждение французских писателей братьев Гонкуров! И хотя их и
Сократа разделяют почти 2500 лет, есть что-то в общественном
настрое по отношению к мудрым пугающее неизменное:
<Общество карает за всякое превосходство...
Самобытный характер, цельная личность, не идущая на ком-
промиссы, повсюду наталкивается на препятствия, со всех
сторон встречает неприязнь. Натуры бесцветные и пошлые
пользуются особой симпатией... чтобы достичь чего-либо,
необходимо быть человеком посредственным и услужливым,
уметь раболепствовать...
Поразительно, как преследует жизнь всех тех, кто не идет
проторенной дорожкой, кто сворачивает или стремится свер-
нуть на другие пути... Каждое мгновение, каждую минуту их
постигает кара - в большом и малом - и всякий раз кара
эта кажется предусмотренной неким уложением о наказани-
ях для нарушителей великого закона - закона сохранения
общества>. С
Сократу не повезло не только с одиозными слушателями
Алкивиадом и Критием, но и с великими -- Гесиодом и Гоме-
ром. Так, он часто цитировал слова Гесиода: <Дела позорного
нет, и только бездействие позорно>. Сократ при этом имел в
виду порочность лени и пренебрежения к труду. Обвинители же
усмотрели в сократовском цитировании этого места из Гесиода
оправдание всякого действия, в том числе дурного и позорного.
Приводил Сократ в своих беседах и стих Гомера, где Одис-
сей довольно круто обходится с ослушниками и любителями
пошуметь:
Если ж кого заставал он кричащим из черни народной,
Скипетром тех ударял, обращаясь с такими словами:
<Смирно сиди, сумасшедший, и слушай других рассужденья,
Тех, кто получше тебя. И труслив ты, и силой не славен;
Ты и в войне никогда не заметен, и в мирном совете>.
LUtAl (ЮУ - МУ ГГ. ДО Н. И.)
Подобное обращение к Гомеру было интерпретировано об-
винителем как выпад против демоса, одобрение дурного об-
ращения с людьми из народа.
Последний день Сократа клонился к закату. Настало время
последних дел. Оставив друзей, Сократ удалился на омове-
ние перед смертью.
Согласно орфическим и пифагорейским представлениям, по-
добное омовение имело ритуальное значение и символизи-
ровало очищение тела от грехов земной жизни.
После омовения Сократ попрощался с родными, дал им на-
ставления и велел возвращаться домой.
К этому времени тюремщик напомнил, что пора выпить яд.
Ранее в Афинах приговоренного к смерти сбрасывали со
скалы. Но с прогрессом нравов и, видимо, с увеличением
числа смертных приговоров цивилизовалась и процедура их
исполнения. Во времена Сократа приговоренный к смерти в
назначенное время выпивал чашу растертой ядовитой цику-
ты (болиголова).
Когда принесли цикуту, Сократ, мысленно совершив воз-
лияние богам за удачное переселение души в иной мир, спо-
койно и легко выпил чашу до дна. Друзья его заплакали, но
Сократ попросил их успокоиться, напомнив, что умирать
должно в благоговейном молчании.
Он еще немного походил, а когда отяжелели ноги, лег на тю-
ремный топчан и закутался. Затем, раскрывшись, сказал: <Кри-
тон, мы должны Асклепию петуха. Так отдайте же, не забудь-
те>. Это были последние слова Сократа. Жертвоприношение
петуха сыну Аполлона Асклепию, богу врачевания, обычно по-
лагалось за выздоровление. Сократ же имел в виду выздоровле-
ние своей души и ее освобождение от бренного тела.
Сообщают, что Аполлодор предложил Сократу перед смертью
надеть более подходящую к случаю дорогую одежду. <Как? -
спросил Сократ. - Выходит, моя собственная одежда была
достаточно хороша, чтобы в ней жить, но не годится, чтобы в
ней умереть?>
Услышав от кого-то фразу: <Афиняне осудили тебя, Сократ,
к смерти>, он спокойно ответил: <А их к смерти осудила
природа>.
Сократ в своей защитительной речи уподобляет себя оводу, а
афинян - коню, большому и благородному, но тучному и об-
ленившемуся и потому нуждающемуся в том, чтобы его подгонял
101LUKFAT (46У - 349 IT. ДО н. э.)
какой-нибудь овод. Делая это сравнение, он заключает: <Вот, но
моему, бог и послал меня в этот город, чтобы я, целый день носяс!.
повсюду, каждого из вас будил, уговаривал, упрекал непрестанно
Другого такого вам нелегко будет найти, афиняне, а меня вы можс
те сохранить, если мне поверите. Но очень может статься, что вы
рассердившись, как люди, внезапно разбуженные от сна, прихлоп
нете меня и с легкостью убьете, послушавшись Анита. Тогда вь
всю остальную вашу жизнь проведете в спячке, если только 6oi
заботясь о вас, не пошлет вам еще кого-нибудь>.
В 1972 году советский исследователь античной философии
специалист и знаток ее И. Д. Рожанский предпринял попытку
поставить под сомнение историческую фактичность Сократа
По его мнению, Сократ -- не более чем собирательный фольк-
лорный образ, аналогичный образу легендарного Хаджи На-
среддина. <Никакого учения Сократа... вообще не существо-
вало>, а что до свидетельств Платона и Ксенофонта, то эти
авторы <видели свою задачу не в воспроизведении высказы-
ваний> исторически сомнительного Сократа, а <прежде всего
в пропаганде своих собственных воззрений>.
И. Д. Рожанский умело увлекает читателя аллюзией на пла-
гиат, очень напоминающей историю с тайной появления <Ти-
хого Дона> Шолохова, и проблему-загадку <М. А. Шоло-
хов Ф. И. Крюков>.
Из тумана неясных, но уверительно авторитетных утвержде-
ний и ссылок на непереведенные фрагменты Диогена Лаэрт-
ского вырисовывается, хотя и очень-очень смутно, вот что:
Мы знаем другую фигуру, которая действительно могла
бы заменить Сократа в его роли главного героя художест-
венно-философских диалогов. Это сапожник Симон, со-
временник Сократа, личность, вообще говоря, крайне за-
гадочная. По тем скудным сведениям, которые сообщаются
о Симоне позднейшими источниками, мы можем понять.
что этот человек представлял собою аналогичный тип на-
родного мудреца, сидевшего в своей сапожной мастер-
ской и беседовавшего с посетителями на самые различные
гемы. Сократ будто бы любил бывать у Симона и разгова-
ривать с ним, а потом записывал эти беседы. Во всяком
случае, имеются сведения, что действительно существова-
ли так называемые <сапожнические> диалоги; уже но од-
ному этому названию можно судить, что главным героем
192
СОКРАТ (469 - 399 гг. до н. э.;
в них был уже не Сократ, а Симон. Сообщают также, что
Перикл так ценил мудрость Симона, что предложил, что-
бы тот переехал к нему и жил с ним вместе. Симон отка-
зался от этого предложения, заявив, что он не продает
свою свободу.
Любопытно, что у Платона имя Симона нигде ни разу не
упоминается. Но у Федона был диалог <Симон>; правда, о
его содержании мы ничего не знаем. Так или иначе, Симон
был, по-видимому, как раз той фигурой, которая при благо-
приятных обстоятельствах могла бы стать центральным об-
разом философского диалога, подобного диалогу сократи-
ческому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150
выдают за правду>. А правду им не очень-то хочется сказать, я
думаю, потому, что тогда обнаружилось бы, что они только
прикидываются, будто что-то знают, а на деле ничего не знают.
-[...]
Вот вам, афиняне, правда, как она есть, и говорю я вам ее без
утайки...
(Платон. Апология Сократа)
С Как здесь уместно вспомнить прорицательное дневниковое су-
ждение французских писателей братьев Гонкуров! И хотя их и
Сократа разделяют почти 2500 лет, есть что-то в общественном
настрое по отношению к мудрым пугающее неизменное:
<Общество карает за всякое превосходство...
Самобытный характер, цельная личность, не идущая на ком-
промиссы, повсюду наталкивается на препятствия, со всех
сторон встречает неприязнь. Натуры бесцветные и пошлые
пользуются особой симпатией... чтобы достичь чего-либо,
необходимо быть человеком посредственным и услужливым,
уметь раболепствовать...
Поразительно, как преследует жизнь всех тех, кто не идет
проторенной дорожкой, кто сворачивает или стремится свер-
нуть на другие пути... Каждое мгновение, каждую минуту их
постигает кара - в большом и малом - и всякий раз кара
эта кажется предусмотренной неким уложением о наказани-
ях для нарушителей великого закона - закона сохранения
общества>. С
Сократу не повезло не только с одиозными слушателями
Алкивиадом и Критием, но и с великими -- Гесиодом и Гоме-
ром. Так, он часто цитировал слова Гесиода: <Дела позорного
нет, и только бездействие позорно>. Сократ при этом имел в
виду порочность лени и пренебрежения к труду. Обвинители же
усмотрели в сократовском цитировании этого места из Гесиода
оправдание всякого действия, в том числе дурного и позорного.
Приводил Сократ в своих беседах и стих Гомера, где Одис-
сей довольно круто обходится с ослушниками и любителями
пошуметь:
Если ж кого заставал он кричащим из черни народной,
Скипетром тех ударял, обращаясь с такими словами:
<Смирно сиди, сумасшедший, и слушай других рассужденья,
Тех, кто получше тебя. И труслив ты, и силой не славен;
Ты и в войне никогда не заметен, и в мирном совете>.
LUtAl (ЮУ - МУ ГГ. ДО Н. И.)
Подобное обращение к Гомеру было интерпретировано об-
винителем как выпад против демоса, одобрение дурного об-
ращения с людьми из народа.
Последний день Сократа клонился к закату. Настало время
последних дел. Оставив друзей, Сократ удалился на омове-
ние перед смертью.
Согласно орфическим и пифагорейским представлениям, по-
добное омовение имело ритуальное значение и символизи-
ровало очищение тела от грехов земной жизни.
После омовения Сократ попрощался с родными, дал им на-
ставления и велел возвращаться домой.
К этому времени тюремщик напомнил, что пора выпить яд.
Ранее в Афинах приговоренного к смерти сбрасывали со
скалы. Но с прогрессом нравов и, видимо, с увеличением
числа смертных приговоров цивилизовалась и процедура их
исполнения. Во времена Сократа приговоренный к смерти в
назначенное время выпивал чашу растертой ядовитой цику-
ты (болиголова).
Когда принесли цикуту, Сократ, мысленно совершив воз-
лияние богам за удачное переселение души в иной мир, спо-
койно и легко выпил чашу до дна. Друзья его заплакали, но
Сократ попросил их успокоиться, напомнив, что умирать
должно в благоговейном молчании.
Он еще немного походил, а когда отяжелели ноги, лег на тю-
ремный топчан и закутался. Затем, раскрывшись, сказал: <Кри-
тон, мы должны Асклепию петуха. Так отдайте же, не забудь-
те>. Это были последние слова Сократа. Жертвоприношение
петуха сыну Аполлона Асклепию, богу врачевания, обычно по-
лагалось за выздоровление. Сократ же имел в виду выздоровле-
ние своей души и ее освобождение от бренного тела.
Сообщают, что Аполлодор предложил Сократу перед смертью
надеть более подходящую к случаю дорогую одежду. <Как? -
спросил Сократ. - Выходит, моя собственная одежда была
достаточно хороша, чтобы в ней жить, но не годится, чтобы в
ней умереть?>
Услышав от кого-то фразу: <Афиняне осудили тебя, Сократ,
к смерти>, он спокойно ответил: <А их к смерти осудила
природа>.
Сократ в своей защитительной речи уподобляет себя оводу, а
афинян - коню, большому и благородному, но тучному и об-
ленившемуся и потому нуждающемуся в том, чтобы его подгонял
101LUKFAT (46У - 349 IT. ДО н. э.)
какой-нибудь овод. Делая это сравнение, он заключает: <Вот, но
моему, бог и послал меня в этот город, чтобы я, целый день носяс!.
повсюду, каждого из вас будил, уговаривал, упрекал непрестанно
Другого такого вам нелегко будет найти, афиняне, а меня вы можс
те сохранить, если мне поверите. Но очень может статься, что вы
рассердившись, как люди, внезапно разбуженные от сна, прихлоп
нете меня и с легкостью убьете, послушавшись Анита. Тогда вь
всю остальную вашу жизнь проведете в спячке, если только 6oi
заботясь о вас, не пошлет вам еще кого-нибудь>.
В 1972 году советский исследователь античной философии
специалист и знаток ее И. Д. Рожанский предпринял попытку
поставить под сомнение историческую фактичность Сократа
По его мнению, Сократ -- не более чем собирательный фольк-
лорный образ, аналогичный образу легендарного Хаджи На-
среддина. <Никакого учения Сократа... вообще не существо-
вало>, а что до свидетельств Платона и Ксенофонта, то эти
авторы <видели свою задачу не в воспроизведении высказы-
ваний> исторически сомнительного Сократа, а <прежде всего
в пропаганде своих собственных воззрений>.
И. Д. Рожанский умело увлекает читателя аллюзией на пла-
гиат, очень напоминающей историю с тайной появления <Ти-
хого Дона> Шолохова, и проблему-загадку <М. А. Шоло-
хов Ф. И. Крюков>.
Из тумана неясных, но уверительно авторитетных утвержде-
ний и ссылок на непереведенные фрагменты Диогена Лаэрт-
ского вырисовывается, хотя и очень-очень смутно, вот что:
Мы знаем другую фигуру, которая действительно могла
бы заменить Сократа в его роли главного героя художест-
венно-философских диалогов. Это сапожник Симон, со-
временник Сократа, личность, вообще говоря, крайне за-
гадочная. По тем скудным сведениям, которые сообщаются
о Симоне позднейшими источниками, мы можем понять.
что этот человек представлял собою аналогичный тип на-
родного мудреца, сидевшего в своей сапожной мастер-
ской и беседовавшего с посетителями на самые различные
гемы. Сократ будто бы любил бывать у Симона и разгова-
ривать с ним, а потом записывал эти беседы. Во всяком
случае, имеются сведения, что действительно существова-
ли так называемые <сапожнические> диалоги; уже но од-
ному этому названию можно судить, что главным героем
192
СОКРАТ (469 - 399 гг. до н. э.;
в них был уже не Сократ, а Симон. Сообщают также, что
Перикл так ценил мудрость Симона, что предложил, что-
бы тот переехал к нему и жил с ним вместе. Симон отка-
зался от этого предложения, заявив, что он не продает
свою свободу.
Любопытно, что у Платона имя Симона нигде ни разу не
упоминается. Но у Федона был диалог <Симон>; правда, о
его содержании мы ничего не знаем. Так или иначе, Симон
был, по-видимому, как раз той фигурой, которая при благо-
приятных обстоятельствах могла бы стать центральным об-
разом философского диалога, подобного диалогу сократи-
ческому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150