Основной парадокс состоит в том,
что народные версии и социализма и капитализма несравненно более
экономически рациональны, чем казенные, освященные авторитетом
"высокой теории" (в одной случае марксистской школы, во втором -
чикагской).
Идея народного социализма состояла в соединении труда и собст-
венности не только на путях раздачи земли крестьянам, но и развития
355
различных форм кооперации, производственных союзов, товариществ и!
т.п. Но "высокая теория" утверждала, что, с одной стороны, мелкое!
предпринимательство обречено в эпоху "неуклонной концентрации ка-1
питала" и воцарения монополий, с другой - что только социализм смо-|
жет наследовать цивилизаторские достижения крупного монополистиче-1
ского капитализма, одновременно разрешив противоречие между обще-!
ственным характером производства и частной формой присвоения. |
Исторический опыт не только продемонстрировал устойчивость!
среднего и мелкого предпринимательства, но и ряд их несомненных!
преимуществ: большая гибкость и учет требований потребителя, более!
низкий средний возраст оборудования и высокая техническая оснащен-!
ность, оперативное освоение новых рынков. Крупные корпорации, как]
оказалось, более консервативны и в научно-техническом отношении и в I
социальном - в смысле учета новых потребностей населения и освоения I
новых рынков. Неоконсервативная волна на Западе была прямо связана I
с реабилитацией мелкого и среднего предпринимательства как в эконо-|
мической сфере (возрождение идеи народного капитализма на основе!
специальных программ), так и в сфере социокультурной (на основе!
опоры на консервативную мораль "молчаливого" большинства). I
Идея соединения труда и собственности близка архетипам народного I
сознания и его пониманию справедливости. Знаменательно, что в ней!
находит свое разрешение одна из роковых антиномий европейского pa-1
зума Нового времени: противоположность демократии свободы и демо-1
кратии равенства. Здесь равенство стартовых условий и равенство перед I
рыночным риском в значительной мере удовлетворяют и совесть социа-1
листа, и совесть индивидуалиста. Есть что-то глубоко таинственное в!
том, что модель, одновременно соответствующая и социальным чаяни-1
ям, и нравственной интуиции большинства, и экономической рацио-1
нальности, уже дважды на протяжении XX в. в России терпит пораже- ]
ние. I
Какие силы ополчаются на эту модель?
Во-первых, надо сказать, что архетипы народного сознания в начале |
XX в. были значительно ближе продуктивному началу вообще, народ-
ному капитализму в частности. 70 лет принудительного патернализма
не прошли даром: массовая мораль значительно сдвинулась от продук-1
тивного к перераспределительному принципу, что и подготовило нам]
трагикомический феномен потребительской психологии в обществе, где
нечего потреблять. Экономическая самостоятельность и самодеятель-
ность, связанная с популярной и сегодня ценностью - "быть самому
себе хозяином" (о приверженности ей неизменно свидетельствуют со-
циологические опросы), сопряжена с риском. Этот риск лучше выдер-
живал традиционный "крепкий хозяин", близкий старообрядческой тра-
356 I
диции. Его демократия свободы - хозяйство без внешних вмешательств
и непрошеных гарантий - была весьма далека от леволиберального
духа эмансипаторства, породившего сексуальную революцию второй
половины XX в. и несметную по численности полулюмпенскую
"богему". Хозяйственная самостоятельность была связана с социокуль-
турным консерватизмом, с архаикой патриархальной дисциплины. Это
связь, воспроизведенная в странах тихоокеанского региона, во многом
объясняет японское, южнокорейское, а завтра, вероятно, и китайское,
"чудо". Здесь мы и подходим к возможности идентифицировать одного
из могущественных противников народного капитализма: им является
эмансипаторско-гедонистический дух, воплощением которого выступа-
ют современная леволиберальная интеллигенция и тяготеющая к ней
массовая городская "полубогема". Учителя раскованности, производите-
ли телемечты, фабрики грез и развлечений прекрасно понимают, что
несколько угрюмый и замкнутый "трудоголик" народного капитализма
не мог бы стать их социальной базой и аудиторией. Таким образом,
народный капитализм является маргиналом в системе современной мас-
совой культуры, насаждающей психологию не столько производителей,
сколько - раскованных, впечатлительных и авантюрных "потребите-
лей". Не случайно в борьбе с ним ("мелкобуржуазной средой") самым
решительным союзником большевиков стал художественный авангард -
богема радикалов от искусства и политики одновременно.
Если проанализировать состояние умов нынешнего демократическо-
го авангарда, мы заметим ту же упрямую невосприимчивость к повсеме-
стным свидетельствам экономической разрухи, хозяйственных неудач
современного режима и то же восхваление демократии, понятой на язы-
ке богемы: как вседозволенность в сфере слова. За эту вседозволен-
ность интеллигенция прощает режиму все: разрушение экономики и
государства, демагогию и ложь и даже склонность к авантюризму, а то
и к прямой диктатуре. В эпоху гражданской войны футуристический
авангард тоже готов был оправдать диктатуру, направленную против
"косного большинства", лишь бы эта диктатура не препятствовала ху-
дожественно-революционной богеме проводить свои рискованные ду-
ховные эксперименты.
Но у народного капитализма был и есть более серьезный
"противник" - так называемый "новый класс" (Джилас). Как и левора-
дикальная богема, он тоже духовно связан с посттрадиционалистским
духом Нового времени. Этот дух породил две утопии, архетшшческим
прообразом которых выступают соответственно Тилемская область у
Рабле и город Солнца у Кампанеллы.
Первая в конечном счете породила контркультурный радикализм,
разрушающий нормативную базу цивилизации.
357
Вторая - технократический радикализм "тотальной организации",
удушающий любые проявления жизни и инициативы.
И если контркультурной богеме народный капитализм ненавистен
как источник консервативного в сопиокультурном смысле пуританства,
то технократическим "организатором" в нем видится бунт стихийного
смысла против "высокой теории", дилетантских инициатив - против
рациональных предписаний. Это - с идеологической стороны. Со сто-
роны практической растущая технобюрократия, эксплуатирующая
принцип веберовской рациональности в своих корыстных целях, пре-
пятствует массовой гражданской самостоятельности (особенно в эконо-
мической области), так как боится оказаться ненужной. Технократия и
на Западе серьезно угрожала духу капитализма и духу демократии. В
экономической сфере она выдвинула теорию менеджерской революции,
направленную против "дилетантизма" самостоятельных предпринимате-
лей, в политической - лозунг "республики экспертов" в противовес
"дилетантской" и "анархичной" "республике депутатов". Так "индуст-
риальное общество" вступило в конфликт с "демократическим общест-
вом". Понадобилась нешуточная мобилизация демократического потен-
циала — и духовного и политического, для того чтобы если не отбить, то
хотя бы ослабить натиск "техноструктуры".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143
что народные версии и социализма и капитализма несравненно более
экономически рациональны, чем казенные, освященные авторитетом
"высокой теории" (в одной случае марксистской школы, во втором -
чикагской).
Идея народного социализма состояла в соединении труда и собст-
венности не только на путях раздачи земли крестьянам, но и развития
355
различных форм кооперации, производственных союзов, товариществ и!
т.п. Но "высокая теория" утверждала, что, с одной стороны, мелкое!
предпринимательство обречено в эпоху "неуклонной концентрации ка-1
питала" и воцарения монополий, с другой - что только социализм смо-|
жет наследовать цивилизаторские достижения крупного монополистиче-1
ского капитализма, одновременно разрешив противоречие между обще-!
ственным характером производства и частной формой присвоения. |
Исторический опыт не только продемонстрировал устойчивость!
среднего и мелкого предпринимательства, но и ряд их несомненных!
преимуществ: большая гибкость и учет требований потребителя, более!
низкий средний возраст оборудования и высокая техническая оснащен-!
ность, оперативное освоение новых рынков. Крупные корпорации, как]
оказалось, более консервативны и в научно-техническом отношении и в I
социальном - в смысле учета новых потребностей населения и освоения I
новых рынков. Неоконсервативная волна на Западе была прямо связана I
с реабилитацией мелкого и среднего предпринимательства как в эконо-|
мической сфере (возрождение идеи народного капитализма на основе!
специальных программ), так и в сфере социокультурной (на основе!
опоры на консервативную мораль "молчаливого" большинства). I
Идея соединения труда и собственности близка архетипам народного I
сознания и его пониманию справедливости. Знаменательно, что в ней!
находит свое разрешение одна из роковых антиномий европейского pa-1
зума Нового времени: противоположность демократии свободы и демо-1
кратии равенства. Здесь равенство стартовых условий и равенство перед I
рыночным риском в значительной мере удовлетворяют и совесть социа-1
листа, и совесть индивидуалиста. Есть что-то глубоко таинственное в!
том, что модель, одновременно соответствующая и социальным чаяни-1
ям, и нравственной интуиции большинства, и экономической рацио-1
нальности, уже дважды на протяжении XX в. в России терпит пораже- ]
ние. I
Какие силы ополчаются на эту модель?
Во-первых, надо сказать, что архетипы народного сознания в начале |
XX в. были значительно ближе продуктивному началу вообще, народ-
ному капитализму в частности. 70 лет принудительного патернализма
не прошли даром: массовая мораль значительно сдвинулась от продук-1
тивного к перераспределительному принципу, что и подготовило нам]
трагикомический феномен потребительской психологии в обществе, где
нечего потреблять. Экономическая самостоятельность и самодеятель-
ность, связанная с популярной и сегодня ценностью - "быть самому
себе хозяином" (о приверженности ей неизменно свидетельствуют со-
циологические опросы), сопряжена с риском. Этот риск лучше выдер-
живал традиционный "крепкий хозяин", близкий старообрядческой тра-
356 I
диции. Его демократия свободы - хозяйство без внешних вмешательств
и непрошеных гарантий - была весьма далека от леволиберального
духа эмансипаторства, породившего сексуальную революцию второй
половины XX в. и несметную по численности полулюмпенскую
"богему". Хозяйственная самостоятельность была связана с социокуль-
турным консерватизмом, с архаикой патриархальной дисциплины. Это
связь, воспроизведенная в странах тихоокеанского региона, во многом
объясняет японское, южнокорейское, а завтра, вероятно, и китайское,
"чудо". Здесь мы и подходим к возможности идентифицировать одного
из могущественных противников народного капитализма: им является
эмансипаторско-гедонистический дух, воплощением которого выступа-
ют современная леволиберальная интеллигенция и тяготеющая к ней
массовая городская "полубогема". Учителя раскованности, производите-
ли телемечты, фабрики грез и развлечений прекрасно понимают, что
несколько угрюмый и замкнутый "трудоголик" народного капитализма
не мог бы стать их социальной базой и аудиторией. Таким образом,
народный капитализм является маргиналом в системе современной мас-
совой культуры, насаждающей психологию не столько производителей,
сколько - раскованных, впечатлительных и авантюрных "потребите-
лей". Не случайно в борьбе с ним ("мелкобуржуазной средой") самым
решительным союзником большевиков стал художественный авангард -
богема радикалов от искусства и политики одновременно.
Если проанализировать состояние умов нынешнего демократическо-
го авангарда, мы заметим ту же упрямую невосприимчивость к повсеме-
стным свидетельствам экономической разрухи, хозяйственных неудач
современного режима и то же восхваление демократии, понятой на язы-
ке богемы: как вседозволенность в сфере слова. За эту вседозволен-
ность интеллигенция прощает режиму все: разрушение экономики и
государства, демагогию и ложь и даже склонность к авантюризму, а то
и к прямой диктатуре. В эпоху гражданской войны футуристический
авангард тоже готов был оправдать диктатуру, направленную против
"косного большинства", лишь бы эта диктатура не препятствовала ху-
дожественно-революционной богеме проводить свои рискованные ду-
ховные эксперименты.
Но у народного капитализма был и есть более серьезный
"противник" - так называемый "новый класс" (Джилас). Как и левора-
дикальная богема, он тоже духовно связан с посттрадиционалистским
духом Нового времени. Этот дух породил две утопии, архетшшческим
прообразом которых выступают соответственно Тилемская область у
Рабле и город Солнца у Кампанеллы.
Первая в конечном счете породила контркультурный радикализм,
разрушающий нормативную базу цивилизации.
357
Вторая - технократический радикализм "тотальной организации",
удушающий любые проявления жизни и инициативы.
И если контркультурной богеме народный капитализм ненавистен
как источник консервативного в сопиокультурном смысле пуританства,
то технократическим "организатором" в нем видится бунт стихийного
смысла против "высокой теории", дилетантских инициатив - против
рациональных предписаний. Это - с идеологической стороны. Со сто-
роны практической растущая технобюрократия, эксплуатирующая
принцип веберовской рациональности в своих корыстных целях, пре-
пятствует массовой гражданской самостоятельности (особенно в эконо-
мической области), так как боится оказаться ненужной. Технократия и
на Западе серьезно угрожала духу капитализма и духу демократии. В
экономической сфере она выдвинула теорию менеджерской революции,
направленную против "дилетантизма" самостоятельных предпринимате-
лей, в политической - лозунг "республики экспертов" в противовес
"дилетантской" и "анархичной" "республике депутатов". Так "индуст-
риальное общество" вступило в конфликт с "демократическим общест-
вом". Понадобилась нешуточная мобилизация демократического потен-
циала — и духовного и политического, для того чтобы если не отбить, то
хотя бы ослабить натиск "техноструктуры".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143