Прежняя модернизационная теория заменяла самого Бога в своем несо-
мненном знании конечного финала и смысла человеческой истории.
Она позволяла себе подвергать уничтожающей критике все существую-
щие общества, не удостаивавшиеся ее доверия ни по критериям разум-
ности, ни по критериям справедливости. Таким в первую очередь был
дискурс Маркса о капиталистическом обществе, которое он подвергает
критике и по критериям научного разума (рыночная стихия вместо на-
учного планирования общества, дилетантство буржуа в качестве органи-
заторов производства, вытесняемых специалистами по менеджменту), и
по критериям высшей справедливости (теория эксплуатации наемного
труда, абсолютного и относительного обнищания).
Время Маркса - это время, когда общество доверчиво раскрылось
навстречу науке, адресуя ей многие из тех ожиданий, которые оно пре-
жде адресовало религии. Марксизму по-своему удалось соединить пре-
стиж научного знания с обаянием секуляризированной эсхатологии,
обещающей скорый конец несправедливого мира.
С тех пор условия изменились. Современные модернизаторы пред-
ставлены уже не революционными апокалишиками, готовыми разру-
шить мир во имя и по начертаниям высшего Слова (воплощающего но-
вый исторический разум и старое христианское сострадание), а скорее
людьми технократического склада. У них уже нет достаточной веры,
дабы посягнуть на всю земную историю во имя идеала. Своих кумиров
они находят здесь, на грешной земле, свой образец - не в таинственном
историческом будущем, а, например, за океаном — в Соединенных Шта-
тах. И чем больше слабела у модернистов историческая вера — дерзание
невиданного, но страстно .желаемого "финала истории", тем больше
гасла и их социальная совесть, взывающая к состраданию. Современная
модернизационная теория не называет своих подопечных угнетенными и
эксплуатируемыми. Она называет их неадаптированными и относится к
ним с плохо скрываемым презрением. Какие бы разновидности совре-
менной модернизационной доктрины мы не взяли, наставнического вы-
сокомерия, граничащего с презрением к "отсталым и неадаптирован-
ным", в них несравненно больше, чем сочувствия.
Поэтому в политическом и идейном плане новейший модернизм
больше плодит "внутренних эмигрантов", чем пламенных пророков и
харизматических вождей.
78
Прежние модернизаторы чувствовали себя миссионерами, приви-
вающими новую веру отсталому, но не безнадежному и все же родному
народу. Современные чувствуют себя скорее помещенными в чуждую
"туземную" среду, которую нужно либо быстро и радикально преобра-
зовать по примеру "благополучных стран", либо столь же быстро оста-
вить в случае неудачи модернизационного проекта.
Таким образом, мы имеем дело с новым, светско-прагматическим и,
может быть, даже в глубине своей гедонистическим сознанием, которое
постоянно колеблется между двумя крайностями: решительного - лю-
быми методами - навязывания заемного проекта "отсталой почве" или
решительного дистанцирования от этой почвы, если она все же окажет-
ся "невоспитуемой".
История новейшего политического модернизма развертывается в
пределах этих двух крайностей. То, как эти модернизационные установ-
ки реализуются в политической системе, нам и предстоит теперь рас-
смотреть. Мы вовсе не случайно начали наш разговор с истории поли-
тического модернизма как идеи. Он и сам себя осознает в первую оче-
редь не как продукт естественно-исторического процесса, а как отра-
жение и воплощение передовой идеи, которую самостоятельно нацио-
нальная история ни породить, ни реализовать не в состоянии.
В общеметодологическом плане старый и новый модернизм (начала
и конца XX в. соответственно) отличаются по следующему критерию.
Прежний модернизм основывался на формационном видении единой
общечеловеческой истории, характеризующейся закономерным восхо-
дящим движением (формационные ступени или этапы). Современный
модернизм в глубине души уже не верит в общечеловеческую историю,
в которой достоинство народов поддерживалось и подтверждалось само-
стоятельностью их социального творчества, дающего единый результат
лишь потому, что общей для всех является изначальная программа или
партитура (формационный код истории).
Над сознанием модернизаторов новейшего толка тяготеет роковое
сомнение, связанное с концепцией плюрализма цивилизаций. Они уже
достаточно искушены и теоретически (под влиянием достижений совре-
менной культурной антропологии и других видов сравнительной анали-
тики), и практически, чтобы заподозрить, что вожделенный образец -
развитое потребительское общество с гарантиями, предоставляемыми
Личности, является не автоматическим продуктом общечеловеческой
истории, а специфическим порождением одной-единственной цивилиза-
ции - западной. Поэтому они все больше проникаются сознанием про-
блематичности своего проекта, который осуществляется в рисковой
истории, изначально не являющейся ни всеобщей, ни гарантированной.
79
I
В одном принципиальном пункте их сознание отличается от того ре-
лятивистского благодушия (а иногда и эстетства), которым проникается
интеллигентское сознание, прошедшее современную культурологиче-
скую выучку.
Культурологические изыскания стали для них не поводом для этно-
графического любования и умиления перед экзотикой инокультурного
опыта, а также и не поводом для серьезного поиска в других культурах
и цивилизациях новых резервов для общечеловеческого будущего, гори-
зонт которого грозит закрыть экологически и морально безответствен-
ная техническая цивилизация. Нет, они скорее стали поводом для стра-
ха и ненависти.
Как только модернизаторы заподозрили, что западный технический,
правовой и потребительский эталон, прежде принимаемый ими за обще-
человеческий, не является культурно-нейтральным, а, напротив, может
оцениваться как специфический продукт уникального исторического и
культурного опыта, их подозрительное отношение к незападным куль-
турам (включая и культуру собственной страны) стало перерастать в
прямую ненависть.
Подобно тому, как в представительскую схему Д.Истона неожиданно
вклинилось "промежуточное звено "D", назначение которого - окульту-
ривать и умерять притязания, в модернизационной схеме появляется
звено, назначение которого выходит за рамки традиционного политиче-
ского революционаризма или реформизма. Речь идет уже не только о
том, чтобы сменить режим и учреждения. Речь идет о том, чтобы сме-
нить национальную ментальность.
Приступим же к анализу "входов" и "выходов" и по возможности
самого "черного ящика" политической системы модернизационного
типа.
Вначале надо рассеять одно недоразумение, порожденное недоста-
точным знанием Запада со стороны многих наших "западников".
Модернизационный дискурс и соответствующие ему политические
практики у нас принято целиком выводить за пределы Запада. Запад
понимается как воплощение современности, следовательно, модерниза-
ции не подлежит. На самом деле это вовсе не так. Первой страной За-
пада, обратившей на себя модернистскую критику традиционализма,
стала Франция.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143