Во-вторых, концепция "второй Европы" предполагает соответствую-
щую открытость первой — готовность расширять свой состав и раскры-
вать объятия вновь прибывающим (по мере их экономического и поли-
тического созревания).
В этом вопросе новейший опыт провоцирует неменьшее сомнение,
чем в предыдущем. Множатся симптомы постепенного превращения
Запада из открытого в закрытое (для внешнего мира) общество. В част-
1 Федотова В.Г. Судьба России в зеркале методологии // Вопросы филосо-
фии. 1996. № 3. С. 26, 27.
385
гости, это проявилось в концепции "золотого миллиарда". Никогда еще
;о времен эпохи Просвещения универсалии прогресса не оспаривались
Западом с такой откровенностью. В недавних теориях конвергенции и
'единого индустриального общества" проявлялся прежний дух просве-
щенческого (а если глубже — христианского) универсализма: миру суж-
дено быть единым, а все, что его разделяет, носит временный и искус-
ственный характер. Однако предостережение глобалистики относитель-
но экологической перегрузки нашей планеты на современном Западе
асе чаще интерпретируются не универсалистски - как необходимость
планетарной реформации в духе идеологии "зеленых" или восточного
шсмизма (коэволюпии природы и цивилизации), а изоляционистски, в
цухе теории избранничества. Утверждается, что в постиндустриальное
эудущее успевают прорваться, до того как "экологический капкан" за-
хлопнется, только избранное меньшинство человечества, представлен-
аое развитыми странами Атлантики и Тихого океана. Для остальных
ауть закрыт.
Эта изоляционистская философия истории конкретизируется в прак-
шческой политике Объединенной Европы, становящейся все более про-
текционистской. Так, Шенгенские соглашения, снимая барьеры внутри
ЕС, одновременно усиливают их между ЕС и окружающим миром. На-
гурализироваться в Западной Европе или получить временный профес-
сиональный опыт общения с нею для выходцев из Восточной Европы,
России или "третьего мира" становится все труднее.
В этом же духе эволюционирует иммиграционное законодательство
ведущих европейских стран, в первую очередь объединенной Германии.
Под вопрос ставится главная ценность, когда-то подаренная Западом
миру: идея общечеловеческого прогресса, одной-единой светлой пер-
спективы.
В этих условиях ожидать со стороны других народов актуализации
ценностей вестернизапии, как это предполагает концепция "второй Ев-
ропы", у нас все меньше оснований. Применительно к России это тем
более справедливо. Запад, судя по всему, готовит ей перспективу не
"второй Европы", а "третьего мира". В России идет, всячески подталки-
ваемый и поощряемый извне, процесс деиндустриализации - свертыва-
ние перерабатывающей промышленности и наукоемких, отраслей (с со-
путствующей образовательной и социокультурной инфраструктурой).
Открывается путь превращения в мирового поставщика сырья и энерго-
ресурсов. Это уже не европеизация, а деевропеизация! Кажется, эта
386
перспектива принята нашей правящей элитой в виде "логики междуна-
родного разделения труда". Такова судьба угодливого "западничества":
адепты лишены творческой воли и потому обречены соглашаться снача-
ла на вторые, а затем и на третьи роли... Социокультурный парадокс
модернизации состоит в том, что она требует воли, питаемой идентич-
ностью, а вестернизация подрывает источники этой воли, деформируя
нормы и ослабляя идентичность.
Статус России между "первым" и "третьим" мирами нельзя понимать
в духе экономикоцентричного фатализма. Статус - это малодоступное
технократической рассудочности социокультурное понятие, охваты-
вающее события в сфере духа. Сохраняющий свою идентичность Китай
в цивилизационном смысле дальше от Европы, чем Россия. Но у него
несравненно больше шансов на творческую реализацию "европейской
идеи" (идеи развития), чем у деморализованной России.
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЙ ПАРАДОКС РОССИИ: ОПАСНОСТЬ
ПАНСЛАВИЗМА
Сегодня Россия в своих отношениях с Западом переживает примерно
ту же фазу развития, какую переживала она после Крымской войны,
итоги которой на цивилизационном и геополитическом уровне были
глубоко проанализированы Н.Я.Данилевским. Он показал, что Россию
допускают к участию в европейских делах лишь на той стадии, когда
Европа расколота и ей изнутри угрожают гегемонистские притязания
(Карл I, Фридрих Великий, Наполеон, Гитлер). Напротив, когда Европа
чувствует себя объединенной и стабилизировавшейся, наступает период
открыто антирусской политики. Сегодня Западная Европа едина, как
никогда, и именно поэтому, как никогда, солидарна в своем цивилиза-
ционном неприятии России. Евроцентризм, склонный отождествлять
западную цивилизацию с общечеловеческой, а прогресс со всемирной
вестернизапией, издавна видит в России главную преграду на пути про-
гресса. Россия при этом выступает как досаднейший казус истории: "не
только гигантски лишний, громадный исторический плеоназм, но даже
положительное, весьма трудно преодолимое препятствие к развитию и
распространению настоящей общечеловеческой, т.е. европейской, или
германо-романской цивилизации. С такой точки зрения становится по-
нятным (и не только понятным, а в некотором смысле законным и, по-
жалуй, благородным) сочувствие и стремление ко всему, что клонится к
387
ослаблению русского начала по окраинам России, - к обособлению
(даже насильственному) разных краев, в которых, кроме русского, су-
ществуют какие бы то ни было инородческие элементы, к покровитель-
ству, к усилению (даже искусственному) этих элементов и к доставле-
нию им привилегированного положения в ущерб русскому"1.
Здесь Данилевский не менее прозорливо раскрыл будущую политику
"западнического" радикал-либерализма в России, чем Достоевский в
"Бесах" и в "Братьях Карамазовых" — политику левого радикал-
революцинаршма. Указал Данилевский и на готовность Запада разы-
грать против России "мусульманскую" карту, используя, в частности,
великодержавные притязания Турции. Данилевский предложил свою
версию ответа на этот опаснейший вызов - объединение славянских
государств как альтернативу объединенной Западной Европе.
Ориентация на этот проект означает предположение, что фаза вес-
тернизации Восточной Европы (состоящей в основном из славянских
государств) является временной и вскорости сменится инверсионной
фазой особой славянской идентичности. И чем активнее Западная Ев-
ропа будет эксплуатировать мусульманский фактор (как это имеет ме-
сто и в отношении Югославии и в отношении России), тем скорее мо-
жет вызреть альтернативная "западничеству" общеславянская идентич-
ность. Не следует забывать, что постсоциалистическая Восточная Евро-
па сегодня является не полноценным членом "европейской семьи", а
маргиналом Запада, "второй", низшей по сорту Европой.
Сегодня политический процесс в этой "второй Европе" в целом со-
ответствует инверсионной посттоталитарной фазе: питается реакцией на
советский гегемонизм, отождествляемый с "русским империализмом".
Но когда эта фаза завершится военной интеграцией в НАТО и страх
перед Россией исчезнет, тогда-то может наступить встречное открытие
восточноевропейской самобытности, связанной с этническими (славян-
ство), конфессиональными (православие), а также геополитическими и
экономическими особенностями этого региона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143