он сейчас же перешел на сторо­ну гуслицких раздорников и отправился на Волгу, по­всюду заявляя, что московский духовный совет предал древлеправославную веру греко-российской церкви. Эти заявления были приняты сочувственно в некоторых об­щинах Поволжья, кроме более крупных; в 1864 г. Софронием было сформулировано в противовес «Окружному посланию» учение раздорников, резюмирующее отличие старообрядческой церкви от синодской. Синодская и рас­кольничья церкви расходятся не только в способе написа­ния имени одного и того же господа, но под разными именами чтут и разных богов: подлинный бог - Исус Христос; Иисус же, которого чтит никонианская церковь, есть антихрист, родившийся от той же девы Марии спу­стя восемь лет после Исуса. Этот своеобразный домы­сел, изобретенный еще в XVII в. каким-то фанатиком-полемистом, в XIX в. уже не мог импонировать верхам старообрядчества, но последние прекрасно понимали, что учение Софрония вполне в духе тех «тетрадок», ко­торые так хорошо были известны старообрядческой мас­се и пользовались в ее среде прочным и старинным ав­торитетом. Поэтому московские старообрядческие ка­питалисты попробовали замять дело, боясь, как бы спор из-за «Окружного послания» не разрушил с таким тру­дом налаженную организацию. Духовным советом в от­вет на все возражения и недоразумения было издано по­становление, которое, не касаясь учения, изложенного в «Окружном послании», объявляло его не обязатель­ным для руководства. Однако эта полумера не достигла цели; противоокружники, или «раздорники», как их прозвали окружники, ставили необходимым условием примирения официальное осуждение «Окружного послания». На это окружники никогда не могли согласиться, и началась внутренняя смута в поповщине. Вращаясь видимым образом вокруг «Окружного послания», смута.. в сущности, была сложною борьбою различных социаль­ных групп в поповщине: командующих верхов и эксплу­атируемой массы, с одной стороны, и различных групп среди командующих верхов, с другой стороны; в нее вмешался и вновь созданный епископат, пытавшийся поставить «духовный меч» выше «светского».
Силы количественно и качественно не были равны с самого начала. За «Окружное послание» выступила са­мая влиятельная и авторитетная часть поповщины, гро­мадное большинство влиятельных городских общин. Мос­ковская община во главе с Морозовым, Бутиковым, Цар­ским, Свешниковым, Лазаревым и другими стала почти вся целиком на сторону «Окружного послания». К ней присоединились общества Одессы, Кишинева, Новочер­касска, Кременчуга, Петербурга, Воронежа, Казани, Нижнего, Самары, Саратова, Тулы, Боровска, Хотина. Против послания целиком были Гуслицы и Клинцы, где фабрикантам приходилось считаться с противоокружническим настроением рабочих, а также некоторые общины Поволжья. Прочие общины держались нейтрально, но яс­но было, что в конце концов они подчинятся Москве. То обстоятельство, что борьба затянулась и с самого начала пошла даже удачно для раздорников, объясняется совпа­дением ее с борьбою московской общины или, вернее, ее руководителей против белокриницкого митрополита Ки­рилла.
Белая Криница была нужна руководителям поповщи­ны только до тех пор, пока не были поставлены первые епископы для России. Как только это было достигнуто, роль Белой Криницы в глазах московских руководителей поповщины была сыграна. Дальнейшая связь с нею соз­давала, по мнению рогожцев, своего рода раскольничий Рим, белокриницкого «папу», которому Рогожа должна платить дань и слушать его «буллы», Это было и невы­годно, и опасно, и, что всего важнее, ограничивало самым существенным образом влияние руководителей поповщи­ны из мирян. Дело еще обострялось тем, что сменивший Амвросия Кирилл был полуграмотный монах, грубый и невежественный, стремившийся к роли ничем не ограни­ченного распорядителя делами поповщинской церкви, но в то же время легко поддававшийся всяким влияниям и даже подкупу. Легко себе представить, как хотелось мос­ковским руководителям поповщины скорее избавиться от такого владыки. Случай сделал так, что им пришлось разорвать с ним сразу и круто. В 1863 г. тотчас после из­дания «Окружного послания» Кирилл приехал в Москву для суда над проворовавшимся Софронием. Приезд его не остался тайной для правительства, и дело грозило принять самый неблагоприятный оборот, вплоть до дип­ломатического конфликта с Австрией. Московская общи­на поспешила поэтому от Кирилла избавиться и восполь­зовалась его деспотическим поведением в Москве, кото­рым он возбудил против себя и мирян и епископов. Он не согласился на замещение московской кафедры Анто­нием Владимирским, как того хотели в Москве, и назна­чил временным заместителем Софрония саратовского епископа Афанасия; затем он вмешался в поставление причетников и священников и рукоположил в епископы некоего архимандрита Сергия, который не раз попадался в воровстве и мошенничестве, который, будучи арестован однажды русскими властями, признал даже себя право­славным, наконец, был изгнан из монастыря и лишен сана за распутную жизнь. Московский духовный совет в очень резких выражениях перечислил Кириллу все эти его дея­ния и пригрозил ему судом епископов, а когда Кирилл в ответ прислал грамоту, написанную в самом резком и по­велительном тоне, Московский духовный совет по прика­зу рогожских тузов указал ему путь из Москвы в таких характерных выражениях: «Не отягощая более вашим здесь беспотребным и даже опасным для мирных христи­ан сей столицы пребыванием, сейчас же выезжайте. Из­гнанный митрополит со священнокорчемниками (!) Сер­гием и Филаретом, отправляйтесь в Белую Криницу... Наконец, решительно вам подтверждаем, что со времени здешнего вам нашего отзыва, никакие ваши распоряже­ния, ни письменные, ни словесные, в непринадлежащей вам области вопреки церковных правил учиненные, нами приняты отнюдь не будут. Аще же вы, после сего оконча­тельного извещения, не явясь лично в собор епископский для принесения покаяния в ваших незаконных поступках, по свойственному вам буйству (!), будете присылать ка­кие-либо папские буллы (!), то оные обращены будут не распечатанными». Казалось, разрыв был полный. Ки­рилл, рассерженный и опозоренный, уехал из Москвы. Поле сражения осталось за московским духовным советом; он не принял на московскую кафедру Афанасия, а поставил Антония. Но дело было не так просто. В руках Кирилла осталось страшное оружие: проклятие «Окруж­ного послания» и всех его приемлющих.
Кирилл вовсе не хотел остаться только белокриницким митрополитом. Это был совершенно беспринципный, но крайне корыстолюбивый человек; получая огромные доходы из России, он готов был пойти на что угодно, что­бы только сохранить за собою хотя бы номинальную власть над русским старообрядчеством. Это очень хоро­шо поняла партия раздорников; и, как только Кирилл, рассорившись с московскими верхами, уехал в Белую Криницу, она вступила с ним в сношения. Раздорникам удалось сразу поправить дела Кирилла и вместе с тем до­биться осуждения «Окружного послания». В Белой Кри­нице в июне 1863 г. был созван собор из заграничных ар­хиереев и с участием пресловутого Сергия, который был назначен Кириллом в ожидании победы на тульскую ка­федру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135