За
два или полтора часа до смерти агонизирующий старец, пульс
которого перестал уже биться, перешел с неимоверным трудом
ЧААДАЕВ П. Я. (1794-1856 гг.)
из одной комнаты в другую. Здесь усадили его на диван, а ноги
положили на стул. Незадолго перед тем приехавший врач вы-
шел, объявив, что жизнь оканчивается. Вошел хозяин дома, в
котором жил Чаадаев. Этот хозяин был человек безразлич-
ный, не могший и не желавший отдавать себе отчета в торжест-
венной необычайности зрелища, которого ему приходилось
быть свидетелем. Чаадаев сказал ему несколько несвязных
слов про его дело, потом заметил, что ему самому "становится
легче", что "он должен одеться и выйти, чтобы дать прислуге
свободу убираться к празднику" (неизвестно, что хотел ска-
зать покойник, желал ли он уехать со двора или только
перебраться в другую комнату), повел губами (движение, все-
гда ему бывшее обыкновенным), перевел взгляд с одной сторо-
ны на другую - и остановился. Присутствующий умолк, ува-
жая молчание больного. Через несколько времени он взглянул
на него и увидел остановившийся взгляд мертвеца. Прикос-
нулся к руке: рука была холодная>.
(М. И. Жихарев. Докладная записка...)/
С Чаадаев стал для России ее нравственным зеркалом. Только
зеркало - самое бесстрашное из всех вещей мира, ибо оно не
боится сказать правду: и своим отражением, направленным на-
зад к отражаемому, демонстрирует и ему и другим независимость
и объективность.
Что же до власть предержащих, то их борьба с зеркалом более
чем странна и посмешищна. С)
2. СУДЬБА
" Мнение одного из современников, близко знавшего Чаадаева:
<Чаадаев не имел за собой никакого литературного авторите-
та, но бог знает почему налагал своим присутствием каждому
какое-то к себе уважение. Все перед ним как будто преклонялись и
как бы сговаривались извинять в нем странности его обращения.
Мне долго было непонятно, чем он мог надувать всех без исключе-
ния, и я решил, что влияние его на окружающих происходило от
красивой его фигуры, поневоле внушавшей уважение>.
Резолюция царя Николая 1 по поводу публикации первого
<Философическою письма>:
<Прочитав статью, нахожу, что содержание оной смесь дерзо-
стной бессмыслицы, достойной умалишенного: это мы узнаем
непременно, но не извинительный ни редактор журнала, ни
ЧААДАЕВ П.Я.(1794-1856 гг.)
цензор. Велите сейчас журнал запретить, обоих виновных отре-
шить от должности...>
/Немедленно последовало медицинское освидетельствова-
ние автора: ум его был признан расстроенным. Через месяц
монаршая рука начертала на донесении Особой комиссии:
<Чаадаева продолжать считать умалишенным и как за та-
ковым иметь медико-полицейский надзор>. /
Мы располагаем сообщением московского обер-полицмейсте-
ра Бенкендорфу о реакции Чаадаева, коему объявлено, что от-
ныне он сумасшедший. <Прочтя предписание, он смутился, чрез-
вычайно побледнел, слезы брызнули из глаз и не мог выговорить
слова. Наконец, собравшись с силами, трепещущим голосом ска-
зал: "Справедливо, совершенно справедливо", -объявляя, что
действительно в то время, как сочинял сии письма, был болен и
тогда образ жизни и мыслей имел противный настоящим>.
П. Я. Чаадаев:
<Мы религией лишь завершаем вопрос философский.
Моя религия не совсем совпадает с религией богословов... это
та религия, которая скрыта в умах, а не та, которая у всех на
языке... Если бы в те времена, когда я искал религии, я встретил
бы в окружающей меня среде готовую, я наверное принял бы ее;
но не найдя таковой, я принужден был принять исповедание Фе-
нелонов, Паскалей, Лейбницев и Бэконов. И те неправы, кто
определяет меня как истинного католика>.
Не подлежит никакому сомнению, что глубинным основани-
ем, средоточием и концентратором всех воззрений П. Я. Чаадае-
ва была запавшая в его душу мысль Блеза Паскаля из предисло-
вия к работе последнего <Рассуждения о пустоте>:
<Вся последовательная смена людей есть один человек, пре-
бывающий вечно, и каждый из нас - участник работы сознания,
которая совершается на протяжении веков>.
" Флоровский (протоиерей):
<Самое неясное в Чаадаеве -- его религиозность>.
П. Я. Чаадаев:
<Я, благодарение Богу, не богослов и не законник, а просто
христианский философ>.
3. УЧЕНИЕ
Я всегда думал, что общее мнение отнюдь не тождественно с
безусловным разумом, что инстинкты масс бесконечно более
ЧААДАЕВ П.Я.(1794-1856 гг.)
страстны, более узки и эгоистичны, чем инстинкты отдельного
человека, что так называемый здравый смысл народа вовсе не
есть здравый смысл; что не в людской толпе рождается истина;
что ее нельзя выразить числом; наконец, что во всем своем
могуществе и блеске человеческое сознание всегда обнаружи-
валось только в одинаковом уме, который является центром и
солнцем его сферы.
Это одна из самых жалких странностей нашего общественного
образования, что истины, давно известные в других странах, и
даже у народов, во многих отношениях менее нас образован-
ных, у нас только что открываются.
Истинное общественное развитие не начиналось еще для наро-
да, если жизнь его не сделалась правильнее, легче, удобнее
неопределенной жизни первых годов его существования. Как
может процветать общество, которое даже в отношении к пред-
метам ежедневности колеблется еще без убеждений, без правил.
Вся история нового общества совершается в области мнения.
Следовательно, здесь настоящее воспитание. Новое общест-
во, основанное на этом начале, двигалось вперед только мыс-
лию. Выгоды всегда следовали за идеями, но никогда им не
предшествовали. Мнения рождали выгоды, но выгоды нико-
гда не рождали мнений. Все успехи Запада в сущности были
успехи нравственные. Искали истину и нашли благосостояние.
Эти рабы, которые вам прислуживают, разве не они составля-
ют окружающий вас воздух? Эти борозды, которые в поте лица
взрыли другие рабы, разве это не та почва, которая вас носит?
И сколько различных сторон, сколько ужасов заключает в
себе одно слово: раб! Вот заколдованный круг, в нем все мы
гибнем, бессильные выйти из него. Вот проклятая действитель-
ность, о нее все мы разбиваемся. Вот что превращает у нас в
ничто самые благородные усилия, самые великодушные поры-
вы. Вот что парализует волю всех нас, вот что пятнает все
наши добродетели.
Прекрасная вещь - любовь к отечеству, но есть еще нечто
более прекрасное - это любовь к истине. Любовь к отечеству
рождает героев, любовь к истине создает мудрецов, благоде-
телей человечества. Любовь к родине разделяет народы, пита-
ет национальную ненависть и подчас одевает землю в траур;
любовь к истине распространяет свет знания.
Я совсем не хочу сказать, что у нас только пороки, а доброде-
тели у европейцев; упаси Боже!
ЧААДАЕВ П.Я.(1794-1856 гг.)
Настоящая история нашего народа начнется лишь с того дня,
когда он проникнется идеей, которая ему доверена и которую
он призван осуществить, и когда начнет выполнять ее с тем
настойчивым, хотя и скрытым инстинктом, который ведет на-
роды к их предназначению. Вот момент, который я всеми сила-
ми моего сердца призываю для моей родины, вот какую задачу
я хотел бы, чтобы вы взяли на себя, мои милые друзья и согра-
ждане, живущие в век высокой образованности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
два или полтора часа до смерти агонизирующий старец, пульс
которого перестал уже биться, перешел с неимоверным трудом
ЧААДАЕВ П. Я. (1794-1856 гг.)
из одной комнаты в другую. Здесь усадили его на диван, а ноги
положили на стул. Незадолго перед тем приехавший врач вы-
шел, объявив, что жизнь оканчивается. Вошел хозяин дома, в
котором жил Чаадаев. Этот хозяин был человек безразлич-
ный, не могший и не желавший отдавать себе отчета в торжест-
венной необычайности зрелища, которого ему приходилось
быть свидетелем. Чаадаев сказал ему несколько несвязных
слов про его дело, потом заметил, что ему самому "становится
легче", что "он должен одеться и выйти, чтобы дать прислуге
свободу убираться к празднику" (неизвестно, что хотел ска-
зать покойник, желал ли он уехать со двора или только
перебраться в другую комнату), повел губами (движение, все-
гда ему бывшее обыкновенным), перевел взгляд с одной сторо-
ны на другую - и остановился. Присутствующий умолк, ува-
жая молчание больного. Через несколько времени он взглянул
на него и увидел остановившийся взгляд мертвеца. Прикос-
нулся к руке: рука была холодная>.
(М. И. Жихарев. Докладная записка...)/
С Чаадаев стал для России ее нравственным зеркалом. Только
зеркало - самое бесстрашное из всех вещей мира, ибо оно не
боится сказать правду: и своим отражением, направленным на-
зад к отражаемому, демонстрирует и ему и другим независимость
и объективность.
Что же до власть предержащих, то их борьба с зеркалом более
чем странна и посмешищна. С)
2. СУДЬБА
" Мнение одного из современников, близко знавшего Чаадаева:
<Чаадаев не имел за собой никакого литературного авторите-
та, но бог знает почему налагал своим присутствием каждому
какое-то к себе уважение. Все перед ним как будто преклонялись и
как бы сговаривались извинять в нем странности его обращения.
Мне долго было непонятно, чем он мог надувать всех без исключе-
ния, и я решил, что влияние его на окружающих происходило от
красивой его фигуры, поневоле внушавшей уважение>.
Резолюция царя Николая 1 по поводу публикации первого
<Философическою письма>:
<Прочитав статью, нахожу, что содержание оной смесь дерзо-
стной бессмыслицы, достойной умалишенного: это мы узнаем
непременно, но не извинительный ни редактор журнала, ни
ЧААДАЕВ П.Я.(1794-1856 гг.)
цензор. Велите сейчас журнал запретить, обоих виновных отре-
шить от должности...>
/Немедленно последовало медицинское освидетельствова-
ние автора: ум его был признан расстроенным. Через месяц
монаршая рука начертала на донесении Особой комиссии:
<Чаадаева продолжать считать умалишенным и как за та-
ковым иметь медико-полицейский надзор>. /
Мы располагаем сообщением московского обер-полицмейсте-
ра Бенкендорфу о реакции Чаадаева, коему объявлено, что от-
ныне он сумасшедший. <Прочтя предписание, он смутился, чрез-
вычайно побледнел, слезы брызнули из глаз и не мог выговорить
слова. Наконец, собравшись с силами, трепещущим голосом ска-
зал: "Справедливо, совершенно справедливо", -объявляя, что
действительно в то время, как сочинял сии письма, был болен и
тогда образ жизни и мыслей имел противный настоящим>.
П. Я. Чаадаев:
<Мы религией лишь завершаем вопрос философский.
Моя религия не совсем совпадает с религией богословов... это
та религия, которая скрыта в умах, а не та, которая у всех на
языке... Если бы в те времена, когда я искал религии, я встретил
бы в окружающей меня среде готовую, я наверное принял бы ее;
но не найдя таковой, я принужден был принять исповедание Фе-
нелонов, Паскалей, Лейбницев и Бэконов. И те неправы, кто
определяет меня как истинного католика>.
Не подлежит никакому сомнению, что глубинным основани-
ем, средоточием и концентратором всех воззрений П. Я. Чаадае-
ва была запавшая в его душу мысль Блеза Паскаля из предисло-
вия к работе последнего <Рассуждения о пустоте>:
<Вся последовательная смена людей есть один человек, пре-
бывающий вечно, и каждый из нас - участник работы сознания,
которая совершается на протяжении веков>.
" Флоровский (протоиерей):
<Самое неясное в Чаадаеве -- его религиозность>.
П. Я. Чаадаев:
<Я, благодарение Богу, не богослов и не законник, а просто
христианский философ>.
3. УЧЕНИЕ
Я всегда думал, что общее мнение отнюдь не тождественно с
безусловным разумом, что инстинкты масс бесконечно более
ЧААДАЕВ П.Я.(1794-1856 гг.)
страстны, более узки и эгоистичны, чем инстинкты отдельного
человека, что так называемый здравый смысл народа вовсе не
есть здравый смысл; что не в людской толпе рождается истина;
что ее нельзя выразить числом; наконец, что во всем своем
могуществе и блеске человеческое сознание всегда обнаружи-
валось только в одинаковом уме, который является центром и
солнцем его сферы.
Это одна из самых жалких странностей нашего общественного
образования, что истины, давно известные в других странах, и
даже у народов, во многих отношениях менее нас образован-
ных, у нас только что открываются.
Истинное общественное развитие не начиналось еще для наро-
да, если жизнь его не сделалась правильнее, легче, удобнее
неопределенной жизни первых годов его существования. Как
может процветать общество, которое даже в отношении к пред-
метам ежедневности колеблется еще без убеждений, без правил.
Вся история нового общества совершается в области мнения.
Следовательно, здесь настоящее воспитание. Новое общест-
во, основанное на этом начале, двигалось вперед только мыс-
лию. Выгоды всегда следовали за идеями, но никогда им не
предшествовали. Мнения рождали выгоды, но выгоды нико-
гда не рождали мнений. Все успехи Запада в сущности были
успехи нравственные. Искали истину и нашли благосостояние.
Эти рабы, которые вам прислуживают, разве не они составля-
ют окружающий вас воздух? Эти борозды, которые в поте лица
взрыли другие рабы, разве это не та почва, которая вас носит?
И сколько различных сторон, сколько ужасов заключает в
себе одно слово: раб! Вот заколдованный круг, в нем все мы
гибнем, бессильные выйти из него. Вот проклятая действитель-
ность, о нее все мы разбиваемся. Вот что превращает у нас в
ничто самые благородные усилия, самые великодушные поры-
вы. Вот что парализует волю всех нас, вот что пятнает все
наши добродетели.
Прекрасная вещь - любовь к отечеству, но есть еще нечто
более прекрасное - это любовь к истине. Любовь к отечеству
рождает героев, любовь к истине создает мудрецов, благоде-
телей человечества. Любовь к родине разделяет народы, пита-
ет национальную ненависть и подчас одевает землю в траур;
любовь к истине распространяет свет знания.
Я совсем не хочу сказать, что у нас только пороки, а доброде-
тели у европейцев; упаси Боже!
ЧААДАЕВ П.Я.(1794-1856 гг.)
Настоящая история нашего народа начнется лишь с того дня,
когда он проникнется идеей, которая ему доверена и которую
он призван осуществить, и когда начнет выполнять ее с тем
настойчивым, хотя и скрытым инстинктом, который ведет на-
роды к их предназначению. Вот момент, который я всеми сила-
ми моего сердца призываю для моей родины, вот какую задачу
я хотел бы, чтобы вы взяли на себя, мои милые друзья и согра-
ждане, живущие в век высокой образованности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168