Лишь под влиянием религии человеческий род может испол-
нить свое конечное предназначение.
Как бы ни была сильна вера, разум должен уметь опираться на
силы, заключенные в нем самом.
Пора сознать, что человеческий разум не ограничен той силой,
которую он черпает в узком настоящем, -- что в нем есть и
другая сила, которая, сочетая в одну мысль и времена протек-
шие, и времена обетованные, образует его подлинную сущ-
ность и возносит его в истинную сферу его деятельности.
Каковы естественные основы философии? Я и не-Я, мир внутрен-
ний и мир внешний, субъект и объект. Признаете ли вы эти пер-
вичные факты или нет, вы все равно не можете серьезно занимать-
ся философией, не исходя из них. Между тем, что такое для нас
факты, которые, разумеется, не могут быть ни доказаны сами по
себе, ни выведены из факта предшествующего? Предметы веры.
Затем, когда философская работа завершена, и вы добились ка-
кой-то достоверности, какова логическая форма, в которую в
вашем уме облекается эта достоверность? Форма верования, ве-
рования, налагаемого на вас вашим же разумом. Мы не можем
выйти из этого круга, не разбившись о замыкающие его грани;
вне их безграничное сомнение, полнейшее неведение, небытие.
Поэтому устранять веру из философии -- не значит ли это уничто-
жать самую философию, не значит ли это самую работу мысли
сделать несущественной, более того: не значит ли это свести на
нет самое начало разумения?
Заметьте, что человеческий ум во все времена принимал некото-
рые истины как предметы веры, как истины априорные, элемен-
тарные, без которых нельзя представить себе ни одного акта
разума, истины, которые, следовательно, предшествуют собст-
венному движению разума и, в известном смысле, соответству-
ют той силе вернее, которая некогда потрясла инертную мате-
рию и раскидала миры в пространстве. Долго разум
человеческий жил этими истинами, долго они его удовлетворяли:
ЧААДАБВ П. Я. (1794-1856 гг.)
но затем его собственное развитие привело его к новым исти-
нам, и эти истины, в свою очередь, превратились в верования.
Таков естественный ход умственного развития. Вера стоит в
начале и в конце пути, пройденного человеческим разумом как
в отдельном индивидууме, так и в человечестве в целом. Преж-
де чем знать, он верит, а после того, как узнает, он опять верит.
Всегда он от веры исходит, чтобы к вере вернуться. Не совер-
шаете ли вы двадцать раз в день акт веры, хотя религия тут ни
при чем? Как же вы хотите внести многообразные верования
человеческого разума в единую сферу религиозного чувства?
Это невозможно. Переходим к другой теории.
Великие умы, которые укажут народам путь, сами выйдут из
рядов народа. Вот тогда и случится поворот от власти бездар-
ных вождей, возомнивших о себе, праздных умников, упоен-
ных успехами в салонах и кружках.
Неужели кто-то способен вообразить, будто это такой уж пус-
тяк - вырвать пытливый ум из сферы его мышления и втис-
нуть его в тот узкий и мелочный мир, в котором вращается
людская пошлость?
Вы, власть имущие... Вы думаете, что лишь невинная шут-
ка - бросать под ноги мыслящего человека, чтобы он спо-
ткнулся, чтобы он грохнулся на мостовой во весь рост и мог
подняться лишь облитый грязью, с разбитым лицом, одеждой
в лохмотьях... не вам понять, сколько задатков, какие силы
задушены миром и жизнью, среди которых он, задыхаясь,
влачит свое существование... как дерзнули вы заткнуть ему
рот, посадить его на цепь, а кто знает, что бы вышло, если вы
не преградили его пути.
Прежде всего человек обязан своей родине, как и своим друзь-
ям, правдой.
Я не из тех, кто добровольно застывают в одной идее, кто подво-
дят все -- историю, философию, религию - под свою теорию; я
несколько раз менял свою точку зрения на многое, и уверяю
любого, что всякий раз изменяю ее, когда осознаю свою ошибку.
Я горжусь тем, что сохранил всю независимость своего ума и
характера в том трудном положении, которое было создано для
меня, и я смею надеяться, что мое отечество оценит, кто я.
Без общения с другими существами мы бы мирно щипали траву.
В противоположность всем законам человеческого общежития
Россия шествует только в направлении своего собственного
порабощения и порабощения всех соседних наполов.
ЧААДАЕВ П.Я.(1794-1856 гг.)
ЧААДАЕВ П.Я.(1794-1856 II.)
Удивительное дело! Даже и низведенное до ничтожнейших раз-
меров, великое явление христианства еще в такой степени но-
сит на себе печать независимого действия высшего разума, что
не может быть объяснено приемами человеческой логики, ка--
кие логические измышления при этом ни пускались в ход.
Как всем известно, христианство с самого возникновения своего
подвергалось живейшим нападкам, и только путем отчаянной,
страстной сознательной борьбы возвысилось до господства над
миром. И все же нашлись в наше время люди, которые в религии
Христа усматривают не что иное, как миф. Между тем, видано
ли, чтобы миф создавался в подобной среде и при таких услови-
ях? Правда, указывают, что христианская легенда явилась на
свет не в образованных слоях, среди евреев, а среди населения
невежественного и весьма склонного воспринимать самые неле-
пые верования. Но это совсем неверно: мы видим, напротив, что
христианство с первого же века поднимается до общественных
верхов и немедленно упрочивается среди самых выдающихся
умов. Другие уверяют нас, будто христианство просто-напросто
еврейская секта, будто все его нравственное учение заключается
в Ветхом завете, что и Иисус Христос присоединил к этому лишь
несколько идей, имевших более общее распространение в его
время. Надо признать, что эта последняя точка зрения, как она ни
отлична от христианской, вносит нечто такое, что может до неко-
торой степени удовлетворить, если не положительное христиан-
ство, то по крайней мере христианство рассудочное. В самом
деле, было ли это простым человеческим действием - придать
жизнь, действительность и власть всем этим разрозненным и бес-
сильным истинам, разрушить мир, создать другой, соорудить из
всей груды разрозненных идей, разнообразных учений однород-
ное целое, единое стройное учение победоносной силы, чреватое
бесчисленными последствиями и заключающее в себе основу бес-
предельного движения вперед? И выразить всю совокупность
рассеянных в мире нравственных истин на языке, доступном всем
сознанием, и, наконец, сделать добро и правду осуществимыми
для каждого?
Религия есть познание бога. Наука есть познание вселенной. Но
с еще большим основанием можно утверждать, что религия нау-
чает познать бога в его сущности, а наука в его деяниях; таким
образом обе в конце концов приходят к богу. В науке имеются
две различные вещи: содержание или достижения, с одной
стороны, приемы или методы - с другой; поэтому, когда
>
ставится вопрос об определении ее отношения к природе, следу-
ет им ясно указать, хотят ли говорить о самой сущности науки
или об ее методе; а вот этого-то и не различают.
Реальное, без сомнения, не естьматериальное, потому что вся-
кая верная мысль становится более или менее реальной вне
зависимости от того, воплотилась ли она в материю;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168