Возникает, однако, вопрос о причинах, порождающих сами эти те-
"РИИ и их эмпирическую "ткань".
Рождение и гибель теорий должны быть осмыслены теоретически.
Для этого необходимо выйти за пределы теории, заговорить о ней не
на языке изучаемого ею предмета (например, механизма условного
рефлекса или отношения "стимул-реакция"), а на совершенно дру-
гом языке, имеющем особое содержание, отличное от предметного.
Другой язык, о котором идет речь (назовем его условно категори-
альным), призван изложить данную теорию в терминах, проливаю-
щих свет на характер освоения проблемного поля науки посредством
объяснительных принципов и категориального аппарата мысли.
Нельзя диагностировать роль конкретных ученых (школ, направле-
ний) в развитии познания, замкнувшись в кругу ими созданного. Ис-
тинная цена их наследства определяется не иначе как по отношению
к прошлому (степень новизны) и по отношению к будущему (способ-
ность их идей снабдить своей энергией грядущие прорывы в дебри
непознанного).
Уже это говорит, что любой оценочный образ научных результатов
строится в системе исторических координат. Весомость этих резуль-
татов неравновелика. Она определяется объективным ходом эволю-
ции познания и наиболее значима на его поворотных пунктах. Об из-
менении предметного содержания науки мы узнаем с различной сте-
пенью достоверности из ее архива. В нем находим свидетельства о "де-.
лах и днях" ее людей, об их открытиях и заблуждениях, взрывах твор-
чества и проблемах. Об этом оповещает летопись истории науки. ;
Когда эта летопись читается, исходя из задач тео- <
Исторический ретико-психологического анализа, внимание при-
вектор влекают записи, позволяющие воссоздать смен.
внутренних форм, по контуру которых структури-
руется великое множество конкретных событий науки (кактеорети-!
ческих, так и эмпирических). Именно поэтому из потока этих собы-
тий анализ извлекает те, что сопряжены с рождением и развитием этих j
форм, а также их переходами от одних к другим.
Теоретико-психологический анализ выделяет в "республике уче-,
ных" ее ключевые фигуры, имена которых обретают знаковый харак";
тер по отношению к инфраструктуре психологического познания. Та-
ковы в пунктирно меченной нами линии эволюции категории дей-i
ствия имена Декарта, Сеченова, Бехтерева, Павлова, Торндайка, Уот-.j
сона, Толмена, Халла, Бернштейна и др. ",
Каждый из них был человеком своей эпохи с ее социальными кол-j
лизиями, преломившимися также в направленности и содержании и<
теоретических воззрений. 1
Эти воззрения в свою очередь изменялись, отражая как процессы, 1
происходившие в обществе, так и динамику творческих исканий лич
цости. Но для теоретико-психологического анализа доминирующим
go всем многообразии факторов, влияющих на ситуацию в научном
сообществе, является тот исторический вектор, который представлен
в категориальной логике познания.
Так, если вновь вернуться к Декарту, который умозрительно пред-
ставил то, что в дальнейшем обрело прочную эмпирическую "плоть",
революционный характер его схемы определялся тем, что было опро-
вергнуто веками господствовавшее убеждение, согласно которому жи-
вое тело может двигаться и изменять характер своих движений в силу
того, что управляется душой. (Память об этом сохранил язык, в сло-
варе которого живое тело называется в отличие от неживого одушев-
ленным, то есть зависящим от души.)
Декартова схема устранила душу из поведения живых существ, за-
менив ее машинообразным телесным устройством. Это открыло но-
вую эпоху в познании жизнедеятельности.
Вопрос о том, какова миссия Декарта в истории научных представ-
лений о психике и ее нейромеханизмах, служит предметом непрекра-
щающихся дискуссий с тех пор, как Гексли в 1874 году указал, что "ряд
положений, составляющих основу и сущность современной физио-
логии нервной системы, был полностью выражен и проиллюстриро-
ван в трудах Декарта".
В список этих положений Гексли включил следующие: органом
ощущений, эмоций и мыслей является мозг, мышечная реакция по-
рождается процессами в примыкающем к мышце нерве; ощущение
обусловлено изменениями в нерве, связывающем орган чувства с моз-
гом; движения в сенсорных нервах отражаются на моторных, и это
возможно без участия воли (рефлекторный акт); вызванные посред-
ством сенсорного нерва движения в веществе мозга создают готов-
ность вновь производить такое же движение.
После выступления Гексли приоритет Декарта в разработке кар-
динальных психофизиологических проблем становится общепризнан-
ным.
Принцип "животного автоматизма" становится для естествоиспы-
тателей путеводной нитью. Вместе с тем указанный принцип из-за
недостатка конкретно-научных знаний был выражен в такой морфо-
Физиологической схеме, которая содержала немало умозрительного,
з то и просто фантастического. Девизом нового естествознания было
требование опытного изучения физических причин явлений. Вполне
понятно поэтому, что и Декартова схема принималась постольку, по-
Huxley Т.Н. On the hypothesis that animal are automata and its history. Fort-
"9htly Review, 1874, p. 566.
скопщ сулила стать руководством к экспериментальному исследо-
ваншнервно-мышечных функций.
Овнить же значимость открытия, как уже сказано, возможно,
лишиопоставив его с предшествующим уровнем знаний и с влияни-
ем няворчество новых поколений искателей истины. Не случайно
И1.П.]авлов распорядился поставить бюст Декарта у входа в один из
снюишнститутов. Он чтил историческую традицию, но и американ-
ские!<хевиористы ее чтили, устроив Павлову бурную овацию, когда
в 192)году он выступил с докладом в США на IX Международном
ггсихпогическом конгрессе. Между воззрениями Декарта, Павлова,
б1ихеаористов имелись принципиальные различия, но имелась так-
ж:е "вемен связующая нить".
С[1ди неотъемлемых предписаний кодекса науки значится "запрет
н а п<гор", ибо она является деятельностью по производству новых
31нанй1, стало быть, по замене одних другими. Поэтому любой теоре-
Т1ико1сихологический анализ продуктивен только тогда, когда неот-
с-тупиверен принципу историзма. Как говорил И. Лакатос, "теория
шауюбез истории пуста". Комментируя этот афоризм, следует еще
р<аз скатить внимание на то, что здесь речь идет о теории науки, а не
о> тефи предмета, изучаемого наукой. (В нашем случае таким пред-
М1етавыступает психическая реальность и ее многообразные фено-
мен lJ
Вютоке истории мысли менялись конкретные представления о
псияе. Но это нераздельно сопрягалось с изменением теоретиче-
с:когоаркаса этих представлений. "Стропилами" этого каркаса слу-
жат Пьяснительные принципы, категориальные устои, проблемные
"сет>, созданные зависимостью психики от природных и социокуль-
турш факторов. Этот каркас столь же исторически преобразуем, как
w епфедметное содержание.
Кщкас, о котором идет речь, может быть "просвечен" затем имид-
жем,1котором явилась миру конкретная научная теория, но только с
помтью специального "аппарата", скрытого за концептуально-эм-
пирвской конструкцией этой теории. Изучение этого "аппарата" и
его образований (представляющих, как мы знаем, совершенно
мну<реальность, чем предметная реальность, "схваченная" в поня-
1ГИЯ1НЗ которых строится теория) требует перехода мысли в особое
тгеормко-проблемное пространство, в особое временное измерение,
а ншно историческое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182