Так как такие всеобщие основы сами по себе
не имеют никакой опоры, то утверждают, что их пока следует допустить; но
лишь по выведенным следствиям замечают что эти следствия составляют,
собственно говоря, основание указанных основ. Так называемое объяснение и
доказательство содержащегося в научных положениях конкретного [материала]
оказывается отчасти тавтологией, отчасти искажением истинного отношения;
отчасти же это искажение служило к тому, чтобы прикрыть обман познания,
односторонне понимавшего опыт, единственно благодаря чему оно и могло
получить свои простые дефиниции и основоположения; а возражения, почерпнутые
из опыта, оно устраняет тем, что обращается к опыту и признает его не в его
конкретной тотальности, а в качестве примера, и притом со стороны,
благоприятной для гипотез и теорий. В этом подчинении конкретного опыта
определениям, принятым в качестве предпосылки, основа теории затемняется и
показывается лишь со стороны, согласующейся с теорией, равно как и вообще
этим становится весьма затруднительным непредубежденно рассматривать
конкретные восприятия сами по себе. Только если перевернуть весь этот
процесс, целое получает правильное отношение, при котором можно обозреть
связь между основанием и следствием и правильность преобразования восприятия
в мысли. Одна из главных трудностей при изучении таких наук состоит поэтому
в том, чтобы проникнуть в них; а это возможно, только если слепо принимать
предпосылки и, не будучи еще в состоянии составить себе о них понятие и
часто даже - определенное представление а будучи способным в лучшем случае
создать себе о них лишь смутный образ фантазии, запечатлевать в памяти
определения признаваемых сил, материй и их гипотетических образований
направлений и вращении. Если для того, чтобы принять и признать предпосылки,
требуют [выяснить] их необходимость и их
понятие, то дальше начала дело не пойдет.
О том что неуместно применять синтетический метод к строго аналитической
науке, уже говорилось выше. Вольф распространил применение этого метода на
всевозможные виды знании, отнесенных им к философии и математике, - знаний,
которые с одной стороны, имеют всецело аналитическую природу, с другой
-случайны и носят чисто ремесленный характер. Уже сам контраст между таким
легко постижимым материалом, по своей природе не допускающим строгой и
научной разработки, и неуклюжими уловками в науке и наукообразностью
(Dberzug) показал негодность такого применения и подорвал доверие к нему .
Но указанное злоупотребление не могло устранить веры в пригодность и
существенность этого метода для придания философии научной строгости;
пример, показанный Спинозой в изложении его философии, еще долго считался
образцом. Но на самом деле Кант и Якоби ниспровергли весь способ [мышления ]
прежней метафизики, а вместе с тем и ее метод. Кант по-своему показал
относительно содержания этой метафизики, что через строгое доказательство
оно приводит к антиномиям, характер которых уже был, впрочем, освещен в
соответствующих местах;
но о самой природе этого способа доказательства, связанного с некоторым
конечным содержанием, он не размышлял; между тем одно должно падать вместе с
другим. В своих "Началах естествознания" он сам дал пример разработки такой
науки, которую он этим путем рассчитывал отстоять для философии как
рефлективную науку и по ее методу. - Если Кант нападал на прежнюю метафизику
больше за ее содержание, то Якоби подвергал ее нападкам главным образом за
ее способ доказательства и яснее и глубже всего выделил основной пункт, а
именно, он показал, что такой метод доказательства никак не может вырваться
из непреклонной необходимости конечного и что свобода, т. е. понятие и,
стало быть, все истинное находится по ту сторону этого способа
доказательства и недостижимо для него. - Согласно выводу, к которому пришел
Кант, метафизику приводит к противоречиям именно присущее ей содержание, и
недостаточность познания состоит в его субъективности; согласно же выводу
Якоби, в этом повинны метод и вся природа самого познания, которое
схватывает лишь связь обусловленности и зависимости и поэтому оказывается
несоответствующим тому, что есть в себе и для себя и абсолютно истинно. И в
самом деле, так как принцип философии - бесконечное свободное понятие и все
ее содержание основывается исключительно на нем, то метод чуждой понятия
конечности не подходит к этому содержанию. Синтез и опосред-ствование,
характерные для этого метода, доказывание приводит только к противостоящей
свободе необходимости, а именно к тождеству зависимого, каковое тождество
есть лишь в себе, все равно, берется ли оно как внутреннее или как внешнее;
то, что составляет реальность в этом тождестве, - различенное и вступившее в
существование, - всецело остается чем-то самосуществования и остается тем,
что лишь внутренне, иначе говоря, то что лишь внешне, так как его
определенное содержание ему дано'- и с той и с другой точки зрения оно нечто
абстрактное, не имеет в самом себе реальной стороны и не положено как в себе
и для себя определенное тождество; понятие, единственно в котором вся суть и
которое есть в себе и для себя бесконечное, тем самым исключено из этого
познания.
Стало быть, в синтетическом познании идея достигает своей цели лишь в той
мере, в какой понятие по своим моментам тождества и реальным определениям,
иначе говоря, по всеобщности и особенным различиям, а затем также как
тождество, которое есть связь и зависимость разного, становится [чем-то] для
понятия Но этот его предмет не соответствует ему, ибо понятие не становится
единством себя с самим собой в своем предмете или в своей реальности; в
необходимости состоит его тождество для него но в этом тождестве
необходимость не есть сама [его ] определенность а выступает как внешний
ему, т. е. не понятием определяемый, материал, в котором понятие, стало
быть, не познает самого себя. Следовательно, понятие не есть вообще для
себя, оно в своем единстве не определено в себе и для себя. Поэтому из-за
несоответствия предмета субъективному понятию идея еще не достигает истины в
этом познании. - Но сфера необходимости есть высший пункт для бытия и
рефлексии; она в себе и для себя переходит в свободу понятия, внутреннее
тождество переходит в свое проявление, которое есть понятие как понятие.
Каким образом этот переход из сферы необходимости в понятие совершается в
себе, было показано при рассмотрении необходимости, и в начале этой книги он
был представлен и как генезис понятия. Здесь необходимость занимает такое
положение, при котором она есть реальность или предмет понятия; точно так же
и понятие, в которое она переходит, выступает теперь как предмет понятия. Но
сам переход остается тем же самым. Он и здесь еще только в себе и еще
находится вне познания в нашей рефлексии, т. е. он есть сама внутренняя еще
необходимость познания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281
не имеют никакой опоры, то утверждают, что их пока следует допустить; но
лишь по выведенным следствиям замечают что эти следствия составляют,
собственно говоря, основание указанных основ. Так называемое объяснение и
доказательство содержащегося в научных положениях конкретного [материала]
оказывается отчасти тавтологией, отчасти искажением истинного отношения;
отчасти же это искажение служило к тому, чтобы прикрыть обман познания,
односторонне понимавшего опыт, единственно благодаря чему оно и могло
получить свои простые дефиниции и основоположения; а возражения, почерпнутые
из опыта, оно устраняет тем, что обращается к опыту и признает его не в его
конкретной тотальности, а в качестве примера, и притом со стороны,
благоприятной для гипотез и теорий. В этом подчинении конкретного опыта
определениям, принятым в качестве предпосылки, основа теории затемняется и
показывается лишь со стороны, согласующейся с теорией, равно как и вообще
этим становится весьма затруднительным непредубежденно рассматривать
конкретные восприятия сами по себе. Только если перевернуть весь этот
процесс, целое получает правильное отношение, при котором можно обозреть
связь между основанием и следствием и правильность преобразования восприятия
в мысли. Одна из главных трудностей при изучении таких наук состоит поэтому
в том, чтобы проникнуть в них; а это возможно, только если слепо принимать
предпосылки и, не будучи еще в состоянии составить себе о них понятие и
часто даже - определенное представление а будучи способным в лучшем случае
создать себе о них лишь смутный образ фантазии, запечатлевать в памяти
определения признаваемых сил, материй и их гипотетических образований
направлений и вращении. Если для того, чтобы принять и признать предпосылки,
требуют [выяснить] их необходимость и их
понятие, то дальше начала дело не пойдет.
О том что неуместно применять синтетический метод к строго аналитической
науке, уже говорилось выше. Вольф распространил применение этого метода на
всевозможные виды знании, отнесенных им к философии и математике, - знаний,
которые с одной стороны, имеют всецело аналитическую природу, с другой
-случайны и носят чисто ремесленный характер. Уже сам контраст между таким
легко постижимым материалом, по своей природе не допускающим строгой и
научной разработки, и неуклюжими уловками в науке и наукообразностью
(Dberzug) показал негодность такого применения и подорвал доверие к нему .
Но указанное злоупотребление не могло устранить веры в пригодность и
существенность этого метода для придания философии научной строгости;
пример, показанный Спинозой в изложении его философии, еще долго считался
образцом. Но на самом деле Кант и Якоби ниспровергли весь способ [мышления ]
прежней метафизики, а вместе с тем и ее метод. Кант по-своему показал
относительно содержания этой метафизики, что через строгое доказательство
оно приводит к антиномиям, характер которых уже был, впрочем, освещен в
соответствующих местах;
но о самой природе этого способа доказательства, связанного с некоторым
конечным содержанием, он не размышлял; между тем одно должно падать вместе с
другим. В своих "Началах естествознания" он сам дал пример разработки такой
науки, которую он этим путем рассчитывал отстоять для философии как
рефлективную науку и по ее методу. - Если Кант нападал на прежнюю метафизику
больше за ее содержание, то Якоби подвергал ее нападкам главным образом за
ее способ доказательства и яснее и глубже всего выделил основной пункт, а
именно, он показал, что такой метод доказательства никак не может вырваться
из непреклонной необходимости конечного и что свобода, т. е. понятие и,
стало быть, все истинное находится по ту сторону этого способа
доказательства и недостижимо для него. - Согласно выводу, к которому пришел
Кант, метафизику приводит к противоречиям именно присущее ей содержание, и
недостаточность познания состоит в его субъективности; согласно же выводу
Якоби, в этом повинны метод и вся природа самого познания, которое
схватывает лишь связь обусловленности и зависимости и поэтому оказывается
несоответствующим тому, что есть в себе и для себя и абсолютно истинно. И в
самом деле, так как принцип философии - бесконечное свободное понятие и все
ее содержание основывается исключительно на нем, то метод чуждой понятия
конечности не подходит к этому содержанию. Синтез и опосред-ствование,
характерные для этого метода, доказывание приводит только к противостоящей
свободе необходимости, а именно к тождеству зависимого, каковое тождество
есть лишь в себе, все равно, берется ли оно как внутреннее или как внешнее;
то, что составляет реальность в этом тождестве, - различенное и вступившее в
существование, - всецело остается чем-то самосуществования и остается тем,
что лишь внутренне, иначе говоря, то что лишь внешне, так как его
определенное содержание ему дано'- и с той и с другой точки зрения оно нечто
абстрактное, не имеет в самом себе реальной стороны и не положено как в себе
и для себя определенное тождество; понятие, единственно в котором вся суть и
которое есть в себе и для себя бесконечное, тем самым исключено из этого
познания.
Стало быть, в синтетическом познании идея достигает своей цели лишь в той
мере, в какой понятие по своим моментам тождества и реальным определениям,
иначе говоря, по всеобщности и особенным различиям, а затем также как
тождество, которое есть связь и зависимость разного, становится [чем-то] для
понятия Но этот его предмет не соответствует ему, ибо понятие не становится
единством себя с самим собой в своем предмете или в своей реальности; в
необходимости состоит его тождество для него но в этом тождестве
необходимость не есть сама [его ] определенность а выступает как внешний
ему, т. е. не понятием определяемый, материал, в котором понятие, стало
быть, не познает самого себя. Следовательно, понятие не есть вообще для
себя, оно в своем единстве не определено в себе и для себя. Поэтому из-за
несоответствия предмета субъективному понятию идея еще не достигает истины в
этом познании. - Но сфера необходимости есть высший пункт для бытия и
рефлексии; она в себе и для себя переходит в свободу понятия, внутреннее
тождество переходит в свое проявление, которое есть понятие как понятие.
Каким образом этот переход из сферы необходимости в понятие совершается в
себе, было показано при рассмотрении необходимости, и в начале этой книги он
был представлен и как генезис понятия. Здесь необходимость занимает такое
положение, при котором она есть реальность или предмет понятия; точно так же
и понятие, в которое она переходит, выступает теперь как предмет понятия. Но
сам переход остается тем же самым. Он и здесь еще только в себе и еще
находится вне познания в нашей рефлексии, т. е. он есть сама внутренняя еще
необходимость познания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281