В "Феноменологии духа" я представил сознание в его поступательном
движении от первой непосредственной противоположности между ним и предметом
до абсолютного знания. Этот путь проходит через все формы отношения сознания
к объекту и имеет своим результатом понятие науки. Это понятие,
следовательно (независимо от того, что оно возникает в рамках самой логики),
не нуждается здесь в оправдании, так как оно его получило уже там; и оно не
может иметь никакого другого оправдания, кроме этого его порождения
сознанием, для которого все его собственные образы разрешаются в это
понятие, как в истину. Резонерское обоснование или разъяснение понятия науки
может самое большее привести лишь к тому, что понятие станет объектом
представления и о нем будут получены исторические сведения; но дефиниция
науки, или, точнее, логики, имеет свое доказательство исключительно в
указанной необходимости ее происхождения. Та дефиниция, которой какая-либо
наука начинает абсолютно с самого начала, не может содержать ничего другого,
кроме определенного корректного выражения того, что как известное и
общепризнанное представляют себе в качестве предмета и цели этой науки. Что
в качестве таковых представляют себе именно это, [а не другое], это есть
историческое (historische) уверение, относительно которого можно сослаться
лишь на то или иное признанное или, собственно говоря, можно только в виде
просьбы предложить, чтобы считали то или иное признанным. Вовсе не
удивительно, что один отсюда, другой оттуда приводит какой-нибудь случай или
пример, показывающий, что под таким-то выражением нужно понимать еще нечто
большее и иное и что, стало быть, в его дефиницию следует включить еще одно
более частное или более общее определение и с этим должна быть согласована и
наука. - При этом от резонерства зависит, до какой границы и в каком объеме
те или иные определения должны быть включены или исключены; само же
резонерство имеет перед собой на выбор самые многообразные и самые различные
воззрения, застывшее определение которых может в конце концов давать только
произвол. При этом способе начинать науку с ее дефиниции нет и речи о
потребности показать необходимость ее предмета и, следовательно, также ее
самой.
Итак, в настоящем произведении понятие чистой науки и его дедукция
берутся как предпосылка постольку, поскольку феноменология духа есть не что
иное, как дедукция его. Абсолютное знание есть истина всех способов
сознания, потому что, как показало [описанное в "Феноменологии духа"]
движение сознания, лишь в абсолютном знании полностью преодолевается разрыв
между предметом и достоверностью самого себя, я истина стала равной этой
достоверности, так же как и эта достоверность стала равной истине.
Чистая наука, стало быть, предполагает освобождение от противоположности
сознания [и его предмета]. Она содержит в себе мысль, поскольку мысль есть
также и суть вещи (Sache) сама по себе, или содержит суть вещи саму по себе
(die Sache an sich selbst), поскольку суть вещи есть также и чистая мысль. В
качестве науки истина есть чистое развивающееся самосознание и имеет образ
самости [что выражается в том], что в себе и для себя сущее есть осознанное
(gewusster) понятие, а понятие, как таковое, есть в себе и для себе сущее.
Это объективное мышление и есть содержание чистой науки. Она поэтому в такой
мере не формальна, в такой мере не лишена материи для действительного и
истинного познания, что скорее лишь ее содержание и есть абсолютно истинное
или (если еще угодно пользоваться словом "материя") подлинная материя, но
такая материя, для которой форма не есть нечто внешнее, так как эта материя
есть скорее чистая мысль и, следовательно, есть сама абсолютная форма.
Логику, стало быть, следует понимать как систему чистого разума, как царство
чистой мысли. Это царство есть истина, какова она без покровов, в себе и для
себя самой. Можно поэтому выразиться так: это содержание есть изображение
Бога, каков он в своей вечной сущности до сотворения природы и конечного
духа.
Анаксагор восхваляется как тот, кто впервые высказал ту мысль, что нус,
мысль, есть принцип мира, что необходимо определить сущность мира как мысль.
Он этим положил основание интеллектуального воззрения на Вселенную, чистым
видом (Gestalt) которого должна быть логика. В ней мы имеем дело не с
мышлением о чем-то таком, что имело бы для себя основание вне мышления, не с
формами, которые будто бы дают только признаки истины; но необходимые формы
и собственные определения мышления суть само содержание и сама высшая
истина.
Для того чтобы представление по крайней мере понимало, в чем дело,
следует отбросить мнение, будто истина есть нечто осязаемое. Подобную
осязаемость вносят, например, даже еще в платоновские идеи, имеющие бытие в
мышлении Бога [толкуя их так], как будто они существующие вещи, но
существующие в некоем другом мире или области, вне которой находится мир
действительности, обладающий отличной от этих идей субстанциальностью,
реальной только благодаря этому отличию. Платоновская идея есть не что иное,
как всеобщее, или, говоря более определенно, понятие предмета; лишь в своем
понятии нечто обладает действительностью; поскольку же оно отлично от своего
понятия, оно перестает быть действительным и есть нечто ничтожное;
осязаемость и чувственное вовне-себя-бытие принадлежат этой ничтожной
стороне. - Но, с другой стороны, можно сослаться на собственные
представления обычной логики; в ней ведь принимается, что, например,
дефиниции содержат не определения, относящиеся лишь к познающему субъекту, а
определения предмета, составляющие его самую существенную, неотъемлемую
природу. Или [другой пример]: когда умозаключают от данных определений к
другим, считают, что выводы не нечто внешнее и чуждое предмету, а скорее
принадлежат самому предмету, что этому мышлению соответствует бытие. -
Вообще при употреблении форм понятия, суждения, умозаключения, дефиниции,
деления т. д. исходят и того, что они формы не только сознающего себя
мышления, но и предметного смысла (Verstandes). -"Мышление" есть выражение,
которое содержащееся в нем определение приписывает преимущественно сознанию.
Но так как говорят, что в предметном мире есть смысл (Verstand), разум, что
дух и природа имеют всеобщие законы, согласно которым протекает их жизнь и
совершаются их изменения, то признают, что определения мысли обладают также
и объективными ценностью и существованием.
Критическая философия, правда, уже превратила метафизику в логику; однако
подобно позднейшему идеализму 1Я она из страха перед объектом придала, как
мы уже сказали выше, логическим определениям преимущественно субъективное
значение; в то же время они тем самым остаются обремененными объектом,
которого они избегали, и в них оставались как нечто потустороннее, вещь в
себе 19, бесконечный импульс 20. Но освобождение от противоположности
сознания [и его предмета], которое наука должна иметь возможность
предположить, возвышает определения мысли над этим робким, незавершенным
взглядом и требует, чтобы их рассматривали такими, каковы они в себе и для
себя, без такого рода ограничения и отношения, требует, чтобы их
рассматривали как логическое, как чисто разумное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281