Так как то, что получается
в качестве результата, отрицание, есть определенное отрицание, то оно имеет
некоторое содержание. Оно новое понятие, но более высокое, более богатое
понятие, чем предыдущее, ибо оно обогатилось его отрицанием или
противоположностью; оно, стало быть, содержит предыдущее понятие, но
содержит больше, чем только его, и есть единство его и его
противоположности. - Таким путем должна вообще образоваться система понятий,
- и в неудержимом, чистом, ничего не принимающем в себя извне движении
получить свое завершение.
Я, разумеется, не могу полагать, что метод, которому я следовал в этой
системе логики или, вернее, которому следовала в самой себе эта система, не
допускает еще значительного усовершенствования, многочисленных улучшений в
частностях, но в то же время я знаю, что он единственно истинный. Это само
по себе явствует уже из того, что он не есть нечто отличное от своего
предмета и содержания, ибо именно содержание внутри себя, диалектика,
которую оно имеет в самом себе, движет вперед это содержание. Ясно, что
нельзя считать научными какие-либо способы изложения, если они не следуют
движению этого метода и не соответствуют его простому ритму, ибо движение
этого метода есть движение самой сути дела.
В соответствии с этим методом я напоминаю, что подразделения и заглавия
книг, разделов и глав, данные в настоящем сочинении, равно как и связанные с
ними объяснения, делаются для предварительного обзора и что они, собственно
говоря, имеют лишь историческую (historischem) ценность. Они не входят в
содержание и корпус науки, а суть сопоставления, произведенные внешней
рефлексией, которая уже ознакомилась со всем изложением в целом, заранее
знает поэтому последовательность его моментов и указывает их еще до того,
как они будут выведены из самой сути дела.
В других науках такие предварительные определения и подразделения, взятые
сами по себе, также представляют собой не что иное, как такие внешние
указания; но даже внутри самой науки они не поднимаются выше такого
характера. Даже в логике говорится, например: "У логики две главные части,
общая часть и методика". А затем в общей части мы без дальнейших объяснений
встречаем такие, скажем, заголовки, как "Законы мышления", и далее первая
глава: "О понятиях". Первый раздел: "О ясности понятий" и т. д. Эти
определения и подразделения, даваемые без всякой дедукции и обоснования,
образуют остов системы и всю связь подобных наук. Такого рода логика видит
свое призвание в провозглашении того, что понятия и истины должны быть
выведены из принципов; но когда речь идет о том, что она называет методом,
нет и намека на мысль о выведении. Порядок состоит здесь примерно в
сопоставлении однородного, в расмотрении более простого до [рассмотрения]
сложного и в других внешних соображениях. В отношении же внутренней
необходимой связи дело ограничивается перечнем определений тех или иных
разделов, и переход осуществляется лишь так, что ставят теперь: "Вторая
глава" или пишут: "Мы переходим теперь к суждениям" и т. д.
Заглавия и подразделения, встречающиеся в настоящей системе, сами по себе
также не имеют никакого другого значения, помимо указания на последующее
содержание. Но, кроме того, при рассмотрении самой сути дела должны найти
место необходимость связи и имманентное возникновение различий, ибо они
входят в собственное развитие определения понятия.
То, с помощью чего понятие ведет само себя дальше, это - указанное выше
отрицательное, которое оно имеет в самом себе; это составляет подлинно
диалектическое. Диалектика, которая рассматривалась как некая обособленная
часть логики и относительно цели и точки зрения которой господствовало,
можно сказать, полное непонимание, оказывается благодаря этому совсем в
другом положении. Платоновская диалектика даже в "Пар-мениде", а в других
произведениях еще более непосредственно, с одной стороны, также имеет своей
целью только разбор и опровержение ограниченных утверждений через них же
самих, с другой стороны, вообще имеет своим результатом ничто. Обычно видят
в диалектике лишь внешнее и отрицательное действие, не относящееся к самой
сути дела, вызываемое только тщеславием как некоторой субъективной страстью
колебать и разлагать прочное и истинное, или видят в ней по меньшей мере
действие, приводящее к ничто как к тому, что составляет тщету диалектически
рассматриваемого предмета.
Кант отвел диалектике более высокое место, и это одна из величайших его
заслуг: он освободил ее от видимости произвола, которая, согласно обычному
представлению, присуща ей, и изложил ее как необходимую деятельность (Тип)
разума. Пока ее считали только умением проделывать фокусы и вызывать
иллюзии, до тех пор просто предполагалось, что она ведет фальшивую игру и
вся ее сила зиждется на том, что ей удается прикрыть обман, и выводы, к
которым она приходит, получаются хитростью и представляют собой субъективную
видимость. Диалектические рассуждения Канта в разделе об антиномиях чистого
разума не заслуживают, правда, большой похвалы, если присмотреться к ним
пристальнее, как мы в дальнейшем это сделаем в настоящем произведении более
обстоятельно; однако всеобщая идея, из которой он исходил и которой придавал
большое значение, - это объективность видимости и необходимость
противоречия, свойственного природе определений мысли; прежде всего, правда,
это касалось того способа, каким разум применяет эти определения к вещам в
себе; но ведь именно то, что они суть в разуме и по отношению к тому, что
есть в себе, и есть их природа. Этот результат, понимаемый с его
положительной стороны, есть не что иное, как их внутренняя отрицательность,
их движущая сама себя душа, вообще принцип всякой природной и духовной
жизненности. Но так как Кант не идет дальше абстрактно-отрицательной стороны
диалектического, то выводом оказывается лишь известное утверждение, что
разум неспособен познать бесконечное - странный вывод: сказать, что так как
бесконечное есть разумное, то разум не способен познать разумное.
В этом диалектическом, как мы его берем здесь, и, следовательно, в
постижении противоположностей в их единстве, или, иначе говоря, в постижении
положительного в отрицательном, состоит спекулятивное. Это важнейшая, но для
еще неискушенной, несвободной способности мышления труднейшая сторона. Если
эта способность мышления еще не избавила себя от чувственно конкретных
представлений и от резонерства, то она должна сначала упражняться в
абстрактном мышлении, удерживать понятия в их определенности и научиться
познавать, исходя из них. Изложение логики, имеющее в виду эту цель, должно
было бы придерживаться в своем методе упомянутых выше подразделений, а в
отношении ближайшего содержания - определений, даваемых отдельным понятиям,
не вдаваясь [пока] в диалектическое. Внешне оно стало бы похожим на обычное
изложение этой науки, впрочем, по содержанию и отличалось бы от него и все
еще служило бы к тому, чтобы упражнять абстрактное, хотя и не спекулятивное
мышление;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281
в качестве результата, отрицание, есть определенное отрицание, то оно имеет
некоторое содержание. Оно новое понятие, но более высокое, более богатое
понятие, чем предыдущее, ибо оно обогатилось его отрицанием или
противоположностью; оно, стало быть, содержит предыдущее понятие, но
содержит больше, чем только его, и есть единство его и его
противоположности. - Таким путем должна вообще образоваться система понятий,
- и в неудержимом, чистом, ничего не принимающем в себя извне движении
получить свое завершение.
Я, разумеется, не могу полагать, что метод, которому я следовал в этой
системе логики или, вернее, которому следовала в самой себе эта система, не
допускает еще значительного усовершенствования, многочисленных улучшений в
частностях, но в то же время я знаю, что он единственно истинный. Это само
по себе явствует уже из того, что он не есть нечто отличное от своего
предмета и содержания, ибо именно содержание внутри себя, диалектика,
которую оно имеет в самом себе, движет вперед это содержание. Ясно, что
нельзя считать научными какие-либо способы изложения, если они не следуют
движению этого метода и не соответствуют его простому ритму, ибо движение
этого метода есть движение самой сути дела.
В соответствии с этим методом я напоминаю, что подразделения и заглавия
книг, разделов и глав, данные в настоящем сочинении, равно как и связанные с
ними объяснения, делаются для предварительного обзора и что они, собственно
говоря, имеют лишь историческую (historischem) ценность. Они не входят в
содержание и корпус науки, а суть сопоставления, произведенные внешней
рефлексией, которая уже ознакомилась со всем изложением в целом, заранее
знает поэтому последовательность его моментов и указывает их еще до того,
как они будут выведены из самой сути дела.
В других науках такие предварительные определения и подразделения, взятые
сами по себе, также представляют собой не что иное, как такие внешние
указания; но даже внутри самой науки они не поднимаются выше такого
характера. Даже в логике говорится, например: "У логики две главные части,
общая часть и методика". А затем в общей части мы без дальнейших объяснений
встречаем такие, скажем, заголовки, как "Законы мышления", и далее первая
глава: "О понятиях". Первый раздел: "О ясности понятий" и т. д. Эти
определения и подразделения, даваемые без всякой дедукции и обоснования,
образуют остов системы и всю связь подобных наук. Такого рода логика видит
свое призвание в провозглашении того, что понятия и истины должны быть
выведены из принципов; но когда речь идет о том, что она называет методом,
нет и намека на мысль о выведении. Порядок состоит здесь примерно в
сопоставлении однородного, в расмотрении более простого до [рассмотрения]
сложного и в других внешних соображениях. В отношении же внутренней
необходимой связи дело ограничивается перечнем определений тех или иных
разделов, и переход осуществляется лишь так, что ставят теперь: "Вторая
глава" или пишут: "Мы переходим теперь к суждениям" и т. д.
Заглавия и подразделения, встречающиеся в настоящей системе, сами по себе
также не имеют никакого другого значения, помимо указания на последующее
содержание. Но, кроме того, при рассмотрении самой сути дела должны найти
место необходимость связи и имманентное возникновение различий, ибо они
входят в собственное развитие определения понятия.
То, с помощью чего понятие ведет само себя дальше, это - указанное выше
отрицательное, которое оно имеет в самом себе; это составляет подлинно
диалектическое. Диалектика, которая рассматривалась как некая обособленная
часть логики и относительно цели и точки зрения которой господствовало,
можно сказать, полное непонимание, оказывается благодаря этому совсем в
другом положении. Платоновская диалектика даже в "Пар-мениде", а в других
произведениях еще более непосредственно, с одной стороны, также имеет своей
целью только разбор и опровержение ограниченных утверждений через них же
самих, с другой стороны, вообще имеет своим результатом ничто. Обычно видят
в диалектике лишь внешнее и отрицательное действие, не относящееся к самой
сути дела, вызываемое только тщеславием как некоторой субъективной страстью
колебать и разлагать прочное и истинное, или видят в ней по меньшей мере
действие, приводящее к ничто как к тому, что составляет тщету диалектически
рассматриваемого предмета.
Кант отвел диалектике более высокое место, и это одна из величайших его
заслуг: он освободил ее от видимости произвола, которая, согласно обычному
представлению, присуща ей, и изложил ее как необходимую деятельность (Тип)
разума. Пока ее считали только умением проделывать фокусы и вызывать
иллюзии, до тех пор просто предполагалось, что она ведет фальшивую игру и
вся ее сила зиждется на том, что ей удается прикрыть обман, и выводы, к
которым она приходит, получаются хитростью и представляют собой субъективную
видимость. Диалектические рассуждения Канта в разделе об антиномиях чистого
разума не заслуживают, правда, большой похвалы, если присмотреться к ним
пристальнее, как мы в дальнейшем это сделаем в настоящем произведении более
обстоятельно; однако всеобщая идея, из которой он исходил и которой придавал
большое значение, - это объективность видимости и необходимость
противоречия, свойственного природе определений мысли; прежде всего, правда,
это касалось того способа, каким разум применяет эти определения к вещам в
себе; но ведь именно то, что они суть в разуме и по отношению к тому, что
есть в себе, и есть их природа. Этот результат, понимаемый с его
положительной стороны, есть не что иное, как их внутренняя отрицательность,
их движущая сама себя душа, вообще принцип всякой природной и духовной
жизненности. Но так как Кант не идет дальше абстрактно-отрицательной стороны
диалектического, то выводом оказывается лишь известное утверждение, что
разум неспособен познать бесконечное - странный вывод: сказать, что так как
бесконечное есть разумное, то разум не способен познать разумное.
В этом диалектическом, как мы его берем здесь, и, следовательно, в
постижении противоположностей в их единстве, или, иначе говоря, в постижении
положительного в отрицательном, состоит спекулятивное. Это важнейшая, но для
еще неискушенной, несвободной способности мышления труднейшая сторона. Если
эта способность мышления еще не избавила себя от чувственно конкретных
представлений и от резонерства, то она должна сначала упражняться в
абстрактном мышлении, удерживать понятия в их определенности и научиться
познавать, исходя из них. Изложение логики, имеющее в виду эту цель, должно
было бы придерживаться в своем методе упомянутых выше подразделений, а в
отношении ближайшего содержания - определений, даваемых отдельным понятиям,
не вдаваясь [пока] в диалектическое. Внешне оно стало бы похожим на обычное
изложение этой науки, впрочем, по содержанию и отличалось бы от него и все
еще служило бы к тому, чтобы упражнять абстрактное, хотя и не спекулятивное
мышление;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281