Если законодатель заметит, что человек тут неисцелим, то какое наказание
определит он ему по закону? Законодатель осознает, что для самих этих людей
лучше прекратить свое существование, расставшись с жизнью; тем самым они
принесли бы двойную пользу всем остальным людям: они послужили бы для
других примером того, что не следует поступать несправедливо, а к тому же
избавили бы государство от присутствия дурных людей. Таким образом,
законодатель вынужден назначить в наказание таким людям именно смерть, а не
что-то иное.
...В самой душе по природе есть либо какое-то состояние, либо какая-то ее
часть - яростный дух; это сварливое, неодолимое свойство внедрилось в душу
и своей неразумной силой многое переворачивает вверх дном. [...]
А удовольствие мы не отождествляем с яростным духом. Оно владычествует,
говорили мы, благодаря силе, противоположной этому духу. С помощью
убеждения, соединенного с насилием и обманом, оно осуществляет все, чего
только не пожелает. [...]
Не будет ошибкой в качестве третьей причины проступков указать на
невежество. Со стороны законодателя было бы лучше разделить это невежество
на два вида: простое невежество, которое можно считать причиной легких
проступков, и двойное, когда невежда одержим не только неведением, но и
мнимой мудростью, - точно он вполне сведущ в том, что ему вовсе неведомо.
Если сюда присоединяется сила и мощь, то это можно считать причиной
крупнейших и грубейших проступков; если же сюда присоединяется слабость, то
возникают детские и старческие заблуждения.
Пожалуй, все мы признаем, что одни из нас сильнее удовольствий и ярости, а
другие - слабее.
Но неслыханно, чтобы одни из нас были сильнее невежества, а другие -
слабее.
Все эти три свойства - [яростный дух, склонность к удовольствиям и
невежество] - заставляют нас искать удовлетворения их желаний и нередко
влекут нас в противоположные стороны. [...]
Так вот, теперь я могу ясно и прямо определить, как я понимаю различие
между справедливостью и несправедливостью. Тираническое господство в душе
ярости, страха, удовольствия, страдания, зависти и страстей я считаю
несправедливостью вообще, все равно, наносит это кому-нибудь вред или нет.
Напротив, господство в душе представлений о высшем благе, каких бы
воззрений ни держалось государство или частные лица на возможность его
достижения, делает всякого человека порядочным. Хотя бы он и совершил
какой-нибудь ложный шаг, все равно надо считать вполне справедливым
поступок, совершенный подобным образом, и все, что происходит под
руководством такого начала, является наилучшим для человеческой жизни.
Многие относят такое нанесение вреда к невольной несправедливости. Мы
сейчас не станем спорить из-за названий, зато в первую очередь как можно
лучше запомним выяснившееся сейчас наличие трех видов проступков. Итак...
ярость и страх составляют у нас один их вид. [...]
Второй вид проступков проистекает из-за удовольствий и, с другой стороны,
из-за страстей; третий вид связан со стремлением к осуществлению надежд и
правильного мнения о наивысшем благе.
Самое великое зло - это господство страсти, когда душа дичает от
вожделений. Всего более это проявляется в том, к чему у большинства имеется
самое глубокое и сильное вожделение, то есть в силе, которая вследствие
дурных природных свойств и воспитания порождает тысячи побуждений к
ненасытному и беспредельному стяжанию имущества либо денег. Причиной же
невоспитанности служит распространенное среди эллинов и варваров мнение,
превратно восхваляющее богатство. Признавая богатство первым из благ -
между тем как на самом деле оно стоит лишь на третьем месте, - они портят и
самих себя, и свое потомство. Насколько лучше и прекраснее было бы, если бы
во всех государствах господствовал истинный взгляд на богатство: оно
существует ради тела, тело же существует ради души. Раз имеются блага, ради
которых и существует богатство, значит, его надо поставить на третье место
- после телесных и душевных качеств. Положение это учит, что человек,
желающий быть счастливым, должен не стремиться к обогащению, но быть
богатым, сохраняя справедливость и рассудительность. В этом случае в
государствах не было бы убийств, которые требуют для своего искупления
других убийств. [...] На втором месте стоит честолюбие, порождающее в
одержимой им душе зависть, которая с трудом уживается прежде всего со своим
владельцем, а затем и с лучшими людьми в государстве. На третьем месте
стоят низменные и неправедные страхи, которые вызывают много убийств...
Как мы различили разные виды убийства, так нужно различать и виды ранений:
одни из них причиняются невольно, другие - в состоянии ярости, третьи - под
влиянием страха, четвертые - с сознательным умыслом. Относительно всего
этого надо предварительно сказать вот что: людям необходимо установить
законы и жить по законам, иначе они ничем не будут отличаться от самых
диких зверей. Причина здесь та, что природные качества человека далеко не
достаточны, чтобы распознавать все полезное для человеческого общежития
или, даже распознав это, всегда быть в состоянии осуществлять высшее благо
и стремиться к нему. Прежде всего трудно распознать, что истинное искусство
государственного правления печется не о частных, но об общих интересах -
ведь эта общность связует, частные же интересы разрывают государство - и
что как для того, так и для другого, то есть для общего и для частного,
полезно, если общее устроено лучше, чем частное. Во-вторых, даже если кто
распознает, что от природы обстоит все именно так, и усвоит это в
достаточной мере на деле, то впоследствии, став неограниченным и
самовластным главой государства, он ни в коем случае не сумеет остаться при
этих взглядах и не сочтет нужным всю свою жизнь поддерживать в государстве
общие нужды, предоставляя частным нуждам следовать за общими. Нет, смертная
его природа всегда будет увлекать его к корысти и служению своим личным
интересам. Безрассудно избегая страданий и стремясь к удовольствиям, она
поставит их выше того, что более справедливо и лучше. Себя самое она
ввергнет в мрак и в конце концов преисполнит всяческим злом и себя, и все
государство в целом. Ведь если бы по воле божественной судьбы появился
когда-нибудь человек, достаточно способный по своей природе к усвоению этих
взглядов, то он вовсе не нуждался бы в законах, которые бы им управляли. Ни
закон, ни какой бы то ни было распорядок не стоят выше знания. Не может быт
разум чьим-то послушным рабом; нет, он должен править всем, если только по
своей природе подлинно свободен. Но в наше время этого нигде не встретишь,
разве что только в малых размерах. Поэтому надо принять то, что после
разума находится на втором месте, - закон и порядок, которые охватывают
своим взором многое, но не могут охватить всего.
Глава 10
ОглавлениеГлава 1Глава 2Глава 3Глава 4Глава 5Глава 6Глава 7Глава 8Глава
9Глава 10Глава 11Глава 12
Книга 10
Афинянин. Из прочих зол величайшим является распущенность и дерзость
молодежи, в особенности велико зло, если это проявляется по отношению к
государственным святыням.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256