именно поэтому
мы называем их самих легкими и место, в которое мы принуждаем их
направляться,- верхним, а то, что противоположно тому и другому,-
соответственно тяжелым и нижним. Но все это необходимо должно
разнообразиться, коль скоро главные скопления тел каждого рода занимают в
пространстве различные места, лежащие одно против другого: то, что легко
или тяжело, высоко или низко в одном месте, может быть соотнесено с легким
и тяжелым, высоким и низким в другом месте, противоположном первому, и
оказаться ему противоположным, несоответствующим и полностью от него
отличным как с точки зрения возникновения, так и с точки зрения
существования. Но одно остается верным для всех случаев: стремление каждой
вещи к своему роду есть то, что делает ее тяжелой, а направление, по
которому она устремляется, есть низ, между тем как противоположное тому и
другому и наименования носит противоположные. Таковы причины этих
состояний. Что касается причины состояний гладкости и шероховатости, то ее
каждый сможет усмотреть сам и разъяснить другому: твердость в соединении с
неоднородностью дает шероховатое, однородность в соединении с плотностью -
гладкое. После того как мы рассмотрели воздействия, распространяющиеся на
все тело, нам осталось обсудить самое важное - причину приятных и
болезненных впечатлений, да и вообще все то, что через посредство частой
тела способствует ощущениям, вызывая страдание или удовольствие. Но причины
любых воздействий - ощущаемых или неощущаемых - мы поймем, если для начала
припомним произведенное нами раньше различия между тем, что по природе
своей очень подвижно или, напротив, малоподвижно; именно по этой тропе
следует продвигаться, чтобы изловить выслеживаемую добычу.
Так вот, если хотя бы мимолетное воздействие приходится на то, что по
природе своей очень подвижно, это воздействие разносится по кругу от одних
частиц к другим, пока но дойдет до разумного [начала] и не поведает ему о
свойствах воздействующего предмета; напротив, то, что малоподвижно, слишком
устойчиво, чтобы передавать воздействие по кругу, а потому вынуждено
принять его лишь па себя и не приводить в с движение то, что находится по
соседству. Но раз первое воздействие не переходит от одних частиц к другим,
живое существо в целом так и не воспринимает его и остается к нему
нечувствительным. Это верно применительно к костям, волосам и прочим частям
нашего тела, которые состоят главным образом из земли, в то время как
первый случай наиболее характерен для слуха и зрения, ибо в них действеннее
всего проявляет себя сила огня и воздуха. Итак, обо всем, что относится к
удовольствию и страданию, должно мыслить следующим образом. Всякое
противное природе воздействие, оказываемое на нас с большой силой,
болезненно, в то время как полное возвращение к естественному состоянию
приятно; то, что совершается тихо и постепенно, остается неощутимым, в
противном же случае дело обстоит наоборот; наконец, все то, что совершается
без труда, может быть весьма ощутимо, по не сопровождается ни страданием,
ни удовольствием.
Примером последнего может служить зрительное впечатление, ведь зрительный
луч, как было сказано прежде, во время дня являет собою сросшееся с нами
тело: ни рассечения, ни ожоги, ни прочие воздействия такого же рода не
причиняют ему боли, а возврат к прежнему состоянию - удовольствия, но при
этом он дает самые полные и ясные ощущения всякий раз, когда испытывает на
себе воздействие [тел] или сам к ним направляется и к ним прикасается. Все
дело в том, что его расщепления и воссоединения чужды насильственности.
Напротив, тела, состоящие из более крупных частиц, сопротивляются
воздействию, но при этом передают толчок всему живому существу в целом,
испытывая удовольствие и страдание: страдание - при изменении, удовольствие
- при возврате в прежнее состояние. Но те [органы], в которых опорожнение и
опустошение совершаются постепенно, а наполнение - сразу и с большой силой,
к опустошению нечувствительны, к наполнению же, напротив, чувствительны и
потому не доставляют смертной части души ощущения боли, по служат
источником сильного удовольствия; очевидный пример тому - приятные запахи.
Напротив, когда отход от естественного состояния происходит быстро, а
восстановление мало-помалу и с трудом, перед нами прямо противоположный
случай: его можно наблюдать при ожогах и порезах. Итак, что касается
воздействий, общих для всего тела, и имен, прилагаемых к тому, что эти
воздействия вызывает, то об этих вещах мы сказали почти все.
Теперь попытаемся в меру наших сил сказать что-нибудь об ощущениях,
связанных с определенными частями [тела], а также о причинах воздействий.
Во-первых, нам следует разъяснить, насколько это с возможно, тот предмет,
который мы обошли молчанием во время наших прежних рассуждений о соках, а
именно производимые ими воздействия на язык. По всей видимости, эти
воздействия, как и многие другие, порождены особого рода сжатиями и
расширениями, но они более других зависят от состояний шероховатости и
гладкости. Например, когда частицы земли входят в те жилки, которые служат
языку как бы чувствительными волокнами, протянутыми до самого сердца, они
соприкасаются там с влажной, мягкой плотью и на ней растекаются, отчего
жилки сжимаются и как бы высушиваются; если эти частицы земли более
шероховаты, они дают едкий вкус, если менее - терпкий. Далее, те вещества,
что прочищают вышеназванные жилки и прополаскивают всю область языка,
проделывая свою работу не в меру бурно и доводя дело до разрушения самой
плоти языка, именуются горькими, таково свойство щелочи. Но другие
вещества, уступающие щелочи в сило и прочищающие язык лишь умеренно, имеют
соленый вкус, чуждый той жесткости, которая присуща всему горькому, и
кажущийся скорее приятным. Вещества еще одного разряда, приобщившись к
теплоте рта и разжижаясь от нее, становятся от этого огнистыми и в своп
черед обжигают то, что их разогрело, а по своей легкости несутся вверх, к
органам ощущения головы, и прорезают все, что ни попадется на их пути;
благодаря этой своей способности они именуются острыми.
Но когда те же самые вещества утончаются от гниения и находят доступ в
тесные жилки, то они застают там земляные частицы и частицы воздуха в
правильном соотношении, приводят эти последние в движение, заставляют
перемешиваться друг с другом и пениться, а вспенившись, образовывать около
вторгшихся частиц полости. И вот при этом влага, иногда землистая, а иногда
чистая, обволакивает воздух, создавая для него как бы жидкие вместилища -
водяные шары с пустотами внутри; из них одни образованы чистой влагой и
потому прозрачны, и называются они пузырями, между тем как другие возникли
из землистой влаги, которая при этом подвижна и стремится кверху, и они-то
дают так называемое брожение и закисание. Вещество, повинное во всех этих
состояниях, соответственно называется кислым. Но то воздействие, которое
противоположно всем только что описанным, и с причину имеет
противоположную: когда состав влаги входящих [в тело] веществ по природе
своей родствен составу языка, эта влага смазывает и размягчает огрубевшее,
стягивает или, напротив, расправляет все неестественно раздутое или
сведенное и вообще возвращает все к распорядку природы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256
мы называем их самих легкими и место, в которое мы принуждаем их
направляться,- верхним, а то, что противоположно тому и другому,-
соответственно тяжелым и нижним. Но все это необходимо должно
разнообразиться, коль скоро главные скопления тел каждого рода занимают в
пространстве различные места, лежащие одно против другого: то, что легко
или тяжело, высоко или низко в одном месте, может быть соотнесено с легким
и тяжелым, высоким и низким в другом месте, противоположном первому, и
оказаться ему противоположным, несоответствующим и полностью от него
отличным как с точки зрения возникновения, так и с точки зрения
существования. Но одно остается верным для всех случаев: стремление каждой
вещи к своему роду есть то, что делает ее тяжелой, а направление, по
которому она устремляется, есть низ, между тем как противоположное тому и
другому и наименования носит противоположные. Таковы причины этих
состояний. Что касается причины состояний гладкости и шероховатости, то ее
каждый сможет усмотреть сам и разъяснить другому: твердость в соединении с
неоднородностью дает шероховатое, однородность в соединении с плотностью -
гладкое. После того как мы рассмотрели воздействия, распространяющиеся на
все тело, нам осталось обсудить самое важное - причину приятных и
болезненных впечатлений, да и вообще все то, что через посредство частой
тела способствует ощущениям, вызывая страдание или удовольствие. Но причины
любых воздействий - ощущаемых или неощущаемых - мы поймем, если для начала
припомним произведенное нами раньше различия между тем, что по природе
своей очень подвижно или, напротив, малоподвижно; именно по этой тропе
следует продвигаться, чтобы изловить выслеживаемую добычу.
Так вот, если хотя бы мимолетное воздействие приходится на то, что по
природе своей очень подвижно, это воздействие разносится по кругу от одних
частиц к другим, пока но дойдет до разумного [начала] и не поведает ему о
свойствах воздействующего предмета; напротив, то, что малоподвижно, слишком
устойчиво, чтобы передавать воздействие по кругу, а потому вынуждено
принять его лишь па себя и не приводить в с движение то, что находится по
соседству. Но раз первое воздействие не переходит от одних частиц к другим,
живое существо в целом так и не воспринимает его и остается к нему
нечувствительным. Это верно применительно к костям, волосам и прочим частям
нашего тела, которые состоят главным образом из земли, в то время как
первый случай наиболее характерен для слуха и зрения, ибо в них действеннее
всего проявляет себя сила огня и воздуха. Итак, обо всем, что относится к
удовольствию и страданию, должно мыслить следующим образом. Всякое
противное природе воздействие, оказываемое на нас с большой силой,
болезненно, в то время как полное возвращение к естественному состоянию
приятно; то, что совершается тихо и постепенно, остается неощутимым, в
противном же случае дело обстоит наоборот; наконец, все то, что совершается
без труда, может быть весьма ощутимо, по не сопровождается ни страданием,
ни удовольствием.
Примером последнего может служить зрительное впечатление, ведь зрительный
луч, как было сказано прежде, во время дня являет собою сросшееся с нами
тело: ни рассечения, ни ожоги, ни прочие воздействия такого же рода не
причиняют ему боли, а возврат к прежнему состоянию - удовольствия, но при
этом он дает самые полные и ясные ощущения всякий раз, когда испытывает на
себе воздействие [тел] или сам к ним направляется и к ним прикасается. Все
дело в том, что его расщепления и воссоединения чужды насильственности.
Напротив, тела, состоящие из более крупных частиц, сопротивляются
воздействию, но при этом передают толчок всему живому существу в целом,
испытывая удовольствие и страдание: страдание - при изменении, удовольствие
- при возврате в прежнее состояние. Но те [органы], в которых опорожнение и
опустошение совершаются постепенно, а наполнение - сразу и с большой силой,
к опустошению нечувствительны, к наполнению же, напротив, чувствительны и
потому не доставляют смертной части души ощущения боли, по служат
источником сильного удовольствия; очевидный пример тому - приятные запахи.
Напротив, когда отход от естественного состояния происходит быстро, а
восстановление мало-помалу и с трудом, перед нами прямо противоположный
случай: его можно наблюдать при ожогах и порезах. Итак, что касается
воздействий, общих для всего тела, и имен, прилагаемых к тому, что эти
воздействия вызывает, то об этих вещах мы сказали почти все.
Теперь попытаемся в меру наших сил сказать что-нибудь об ощущениях,
связанных с определенными частями [тела], а также о причинах воздействий.
Во-первых, нам следует разъяснить, насколько это с возможно, тот предмет,
который мы обошли молчанием во время наших прежних рассуждений о соках, а
именно производимые ими воздействия на язык. По всей видимости, эти
воздействия, как и многие другие, порождены особого рода сжатиями и
расширениями, но они более других зависят от состояний шероховатости и
гладкости. Например, когда частицы земли входят в те жилки, которые служат
языку как бы чувствительными волокнами, протянутыми до самого сердца, они
соприкасаются там с влажной, мягкой плотью и на ней растекаются, отчего
жилки сжимаются и как бы высушиваются; если эти частицы земли более
шероховаты, они дают едкий вкус, если менее - терпкий. Далее, те вещества,
что прочищают вышеназванные жилки и прополаскивают всю область языка,
проделывая свою работу не в меру бурно и доводя дело до разрушения самой
плоти языка, именуются горькими, таково свойство щелочи. Но другие
вещества, уступающие щелочи в сило и прочищающие язык лишь умеренно, имеют
соленый вкус, чуждый той жесткости, которая присуща всему горькому, и
кажущийся скорее приятным. Вещества еще одного разряда, приобщившись к
теплоте рта и разжижаясь от нее, становятся от этого огнистыми и в своп
черед обжигают то, что их разогрело, а по своей легкости несутся вверх, к
органам ощущения головы, и прорезают все, что ни попадется на их пути;
благодаря этой своей способности они именуются острыми.
Но когда те же самые вещества утончаются от гниения и находят доступ в
тесные жилки, то они застают там земляные частицы и частицы воздуха в
правильном соотношении, приводят эти последние в движение, заставляют
перемешиваться друг с другом и пениться, а вспенившись, образовывать около
вторгшихся частиц полости. И вот при этом влага, иногда землистая, а иногда
чистая, обволакивает воздух, создавая для него как бы жидкие вместилища -
водяные шары с пустотами внутри; из них одни образованы чистой влагой и
потому прозрачны, и называются они пузырями, между тем как другие возникли
из землистой влаги, которая при этом подвижна и стремится кверху, и они-то
дают так называемое брожение и закисание. Вещество, повинное во всех этих
состояниях, соответственно называется кислым. Но то воздействие, которое
противоположно всем только что описанным, и с причину имеет
противоположную: когда состав влаги входящих [в тело] веществ по природе
своей родствен составу языка, эта влага смазывает и размягчает огрубевшее,
стягивает или, напротив, расправляет все неестественно раздутое или
сведенное и вообще возвращает все к распорядку природы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256