Однако ты не хочешь, а у меня есть кое-какие
дела, и я не могу оставаться, пока ты растягиваешь свои длинные речи. Я
должен отсюда уйти и ухожу, хотя, пожалуй, не без удовольствия выслушал бы
тебя.
С этими словами я встал, как бы уходя. Но только что я встал, Каллий
схватил меня за руку своею правой рукой, а левой ухватился за этот мой плащ
и сказал:
- Не пустим тебя, Сократ! Если ты уйдешь, не та уж у нас будет беседа.
Прошу тебя, останься с нами, для меня нет ничего приятнее, чем слушать твою
беседу с Протагором: сделай нам всем удовольствие. И я сказал, хоть уже
было встал, чтоб уйти:
Сын Гиппоника, ты всегда был мне приятен своею любовью к мудрости; я и
теперь хвалю тебя и люблю, так что хотел бы сделать тебе удовольствие, если
бы ты просил у меня возможного. Но сейчас это все равно что просить меня
следовать вдогонку за Крисоном гимерейцем , бегуном в расцвете сил, или
состязаться с кем-нибудь из участников большого пробега, а то и с гонцами и
не отставать от них. Я бы тебе сказал, что сам к себе предъявляю еще
гораздо более высокие требования и хотел бы поспевать за ними в беге, да
только не могу. Но если уж вам непременно хочется видеть, как я бегу нога в
ногу с Крисоном, то ты проси его приноровляться ко мне, потому что я-то
скоро бежать не могу, а он медленно может. Точно так же, если ты желаешь
слушать меня и Протагора, проси его, чтобы он и теперь отвечал мне так же
кратко и прямо на вопросы, как сначала. Если же он не хочет, что это будет
за беседа? И по крайней мере полагал, что взаимное общение в беседе - это
одно, а публичное выступление - совсем другое.
- Но видишь ли, Сократ, - сказал Каллий, - кажется, Протагор прав, считая,
что ему разрешается разговаривать, как он хочет, а тебе - как ты хочешь.
Тут вмешался Алкивиад:
- Нехорошо ты говоришь, Каллий; Сократ ведь признается, что не умеет вести
длинные речи и уступает в этом Протагору, что же касается ведения беседы и
умения задавать вопросы и отвечать на них, то я бы удивился, если бы он в
этом хоть кому-нибудь уступил. Если бы и Протагор признал, что он слабее
Сократа в уменье вести беседу, Сократу этого было бы довольно. Но раз
Протагор этого не признает, пусть он беседует, спрашивая и отвечая, а не
произносит в ответ на каждый вопрос длиннейшую речь, отрекаясь от своих
утверждений, не желая их обосновывать и так распространяясь, что
большинство слушателей забывает даже, в чем состоял вопрос. Впрочем, за
Сократа я ручаюсь: он-то не забудет, это он шутя говорит, будто забывчив.
Итак, мне кажется, Сократ прав: нужно, чтобы каждый показал, к чему он
склонен.
После Алкивиада, сколько помнится, взял слово Критий.
Продик и Гиппий! Каллий, мне кажется, на стороне Протагора, Алкивиад же
всегда стремится настоять на своем. Нам не следует ни к кому примыкать - ни
к Сократу, ни к Протагору, но сообща просить обоих, чтобы они не прерывали
беседу на середине. за?
На эти слова отвечал Продик:
Прекрасно, по-моему, говоришь ты, Критий: тем, кому случается
присутствовать при таких обсуждениях, нужно быть для обоих собеседников
общими, а не безразличными слушателями - ведь это не одно и то же. Слушать
следует их сообща, но оценивать по-разному: более мудрого надо ценить
больше, а неумелого - меньше. Я тоже, Протагор и Сократ, прошу вас уступить
друг другу: можно спорить о таких вопросах, но не ссориться. Спорят ведь и
друзья, которые хорошо относятся друг к другу, а ссорятся противники и
враги. Так-то и вышла бы у нас великолепная беседа, и вы, собеседники,
заслужили бы от нас, слушателей, величайшее одобрение, но не восхваление:
одобрение возникает в душах слушателей искренне, без лицемерия, словесное
же восхваление часто бывает лживым и противоречит подлинному мнению людей;
с другой стороны, и мы, слушатели, получили с бы, таким образом, величайшую
радость, но не наслаждение: радоваться ведь свойственно познающему
что-нибудь и приобщающемуся к разуму с помощью мысли, наслаждаться же -
тому, кто что-нибудь ест или испытывает другое телесное удовольствие
Эти слова Продика были приняты многими с величайшим одобрением. После
Продика выступил Гиппий - мудрец:
Мужи, собравшиеся здесь! - сказал он. - Н считаю, что вы все тут
родственники, свойственники и сограждане - по природе, а не по закону :
ведь подобное родственно подобному по природе, закон же тиран над людьми -
принуждает ко многому, что противно природе. Так стыдно было бы нам,
ведающим природу вещей, мудрейшим из эллинов, именно поэтому сошедшимся
теперь здесь, в этом средоточии эллинской мудрости, в величайшем и
благополучнейшем доме этого города, - стыдно было бы нам не в высказать
ничего достойного такой чести, но спорить друг с другом подобно самым
никчемным людям. Так вот я прошу вас и советую вам, Протагор и Сократ,
чтобы вы, приняв нас в посредники, сошлись под нашим руководством на
середине пути. Тебе, Сократ, не надо, если это неприятно Протагору,
стремиться к такому виду беседы, который ограничен чрезмерной краткостью:
отпусти и ослабь поводья речей, дабы они явились перед нами в великолепном
и благообразном обличье. Протагору же в свою очередь не надо натягивать все
канаты и пускаться с попутным ветром в открытое море слов, потеряв из виду
землю. Обоим вам надо держаться какой-то середины. Так вы и сделайте.
Послушайтесь меня: выберите себе судью, распорядителя и председателя,
который наблюдал бы за соразмерностью ваших речей.
Это понравилось присутствующим, и последовало всеобщее одобрение; Каллий
заявил, что не отпустит меня, и все стали просить выбрать распорядителя.
Тут я сказал, что стыдно было бы выбирать третейского судью для речей: если
выбранный будет хуже нас, тогда не дело, чтобы худший руководил лучшими;
если же он одинаков с нами, это будет тоже неправильно, потому что
одинаковый одинаково с нами будет и действовать, с так что незачем и
выбирать. Быть может, вы выберете лучшего, чем мы? По правде-то, я думаю,
невозможно вам выбрать кого-нибудь мудрее вот его, Протагора. Если же
выберете вы нисколько не лучшего, а только объявите его таким, то снова
выйдет обидно для Протагора, что ему, словно человеку никчемному, выбираете
вы наставника. Что касается меня, то мне все равно. Но вот как прошу вас
сделать, чтобы наше общение и беседа состоялись, как вы этого желаете: если
Протагор не хочет отвечать, пусть он спрашивает, а я буду отвечать и вместе
с тем попытаюсь ему показать, как, по моему мнению, это следует делать.
Когда же я отвечу на все вопросы, которые ему угодно будет задать, пусть он
обещает мне отвечать подобным же образом. Если же он не расположен будет
отвечать именно на заданный ему вопрос, тогда и я, и вы будем сообща его
просить (как вы просили меня) не портить беседы. Ради этого вовсе не
требуется особого руководителя - вы будете руководить сообща.
Все решили, что так и следует сделать. А Протагор, несмотря на то что ему
очень не хотелось, все-таки вынужден был согласиться задавать вопросы и,
после того как он их довольно задаст, снова приводить для них основания,
отвечая кратко и понемногу.
Протагор начал спрашивать так:
-Думаю я, Сократ, что для человека в совершенстве образованного очень важно
знать толк в стихах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256
дела, и я не могу оставаться, пока ты растягиваешь свои длинные речи. Я
должен отсюда уйти и ухожу, хотя, пожалуй, не без удовольствия выслушал бы
тебя.
С этими словами я встал, как бы уходя. Но только что я встал, Каллий
схватил меня за руку своею правой рукой, а левой ухватился за этот мой плащ
и сказал:
- Не пустим тебя, Сократ! Если ты уйдешь, не та уж у нас будет беседа.
Прошу тебя, останься с нами, для меня нет ничего приятнее, чем слушать твою
беседу с Протагором: сделай нам всем удовольствие. И я сказал, хоть уже
было встал, чтоб уйти:
Сын Гиппоника, ты всегда был мне приятен своею любовью к мудрости; я и
теперь хвалю тебя и люблю, так что хотел бы сделать тебе удовольствие, если
бы ты просил у меня возможного. Но сейчас это все равно что просить меня
следовать вдогонку за Крисоном гимерейцем , бегуном в расцвете сил, или
состязаться с кем-нибудь из участников большого пробега, а то и с гонцами и
не отставать от них. Я бы тебе сказал, что сам к себе предъявляю еще
гораздо более высокие требования и хотел бы поспевать за ними в беге, да
только не могу. Но если уж вам непременно хочется видеть, как я бегу нога в
ногу с Крисоном, то ты проси его приноровляться ко мне, потому что я-то
скоро бежать не могу, а он медленно может. Точно так же, если ты желаешь
слушать меня и Протагора, проси его, чтобы он и теперь отвечал мне так же
кратко и прямо на вопросы, как сначала. Если же он не хочет, что это будет
за беседа? И по крайней мере полагал, что взаимное общение в беседе - это
одно, а публичное выступление - совсем другое.
- Но видишь ли, Сократ, - сказал Каллий, - кажется, Протагор прав, считая,
что ему разрешается разговаривать, как он хочет, а тебе - как ты хочешь.
Тут вмешался Алкивиад:
- Нехорошо ты говоришь, Каллий; Сократ ведь признается, что не умеет вести
длинные речи и уступает в этом Протагору, что же касается ведения беседы и
умения задавать вопросы и отвечать на них, то я бы удивился, если бы он в
этом хоть кому-нибудь уступил. Если бы и Протагор признал, что он слабее
Сократа в уменье вести беседу, Сократу этого было бы довольно. Но раз
Протагор этого не признает, пусть он беседует, спрашивая и отвечая, а не
произносит в ответ на каждый вопрос длиннейшую речь, отрекаясь от своих
утверждений, не желая их обосновывать и так распространяясь, что
большинство слушателей забывает даже, в чем состоял вопрос. Впрочем, за
Сократа я ручаюсь: он-то не забудет, это он шутя говорит, будто забывчив.
Итак, мне кажется, Сократ прав: нужно, чтобы каждый показал, к чему он
склонен.
После Алкивиада, сколько помнится, взял слово Критий.
Продик и Гиппий! Каллий, мне кажется, на стороне Протагора, Алкивиад же
всегда стремится настоять на своем. Нам не следует ни к кому примыкать - ни
к Сократу, ни к Протагору, но сообща просить обоих, чтобы они не прерывали
беседу на середине. за?
На эти слова отвечал Продик:
Прекрасно, по-моему, говоришь ты, Критий: тем, кому случается
присутствовать при таких обсуждениях, нужно быть для обоих собеседников
общими, а не безразличными слушателями - ведь это не одно и то же. Слушать
следует их сообща, но оценивать по-разному: более мудрого надо ценить
больше, а неумелого - меньше. Я тоже, Протагор и Сократ, прошу вас уступить
друг другу: можно спорить о таких вопросах, но не ссориться. Спорят ведь и
друзья, которые хорошо относятся друг к другу, а ссорятся противники и
враги. Так-то и вышла бы у нас великолепная беседа, и вы, собеседники,
заслужили бы от нас, слушателей, величайшее одобрение, но не восхваление:
одобрение возникает в душах слушателей искренне, без лицемерия, словесное
же восхваление часто бывает лживым и противоречит подлинному мнению людей;
с другой стороны, и мы, слушатели, получили с бы, таким образом, величайшую
радость, но не наслаждение: радоваться ведь свойственно познающему
что-нибудь и приобщающемуся к разуму с помощью мысли, наслаждаться же -
тому, кто что-нибудь ест или испытывает другое телесное удовольствие
Эти слова Продика были приняты многими с величайшим одобрением. После
Продика выступил Гиппий - мудрец:
Мужи, собравшиеся здесь! - сказал он. - Н считаю, что вы все тут
родственники, свойственники и сограждане - по природе, а не по закону :
ведь подобное родственно подобному по природе, закон же тиран над людьми -
принуждает ко многому, что противно природе. Так стыдно было бы нам,
ведающим природу вещей, мудрейшим из эллинов, именно поэтому сошедшимся
теперь здесь, в этом средоточии эллинской мудрости, в величайшем и
благополучнейшем доме этого города, - стыдно было бы нам не в высказать
ничего достойного такой чести, но спорить друг с другом подобно самым
никчемным людям. Так вот я прошу вас и советую вам, Протагор и Сократ,
чтобы вы, приняв нас в посредники, сошлись под нашим руководством на
середине пути. Тебе, Сократ, не надо, если это неприятно Протагору,
стремиться к такому виду беседы, который ограничен чрезмерной краткостью:
отпусти и ослабь поводья речей, дабы они явились перед нами в великолепном
и благообразном обличье. Протагору же в свою очередь не надо натягивать все
канаты и пускаться с попутным ветром в открытое море слов, потеряв из виду
землю. Обоим вам надо держаться какой-то середины. Так вы и сделайте.
Послушайтесь меня: выберите себе судью, распорядителя и председателя,
который наблюдал бы за соразмерностью ваших речей.
Это понравилось присутствующим, и последовало всеобщее одобрение; Каллий
заявил, что не отпустит меня, и все стали просить выбрать распорядителя.
Тут я сказал, что стыдно было бы выбирать третейского судью для речей: если
выбранный будет хуже нас, тогда не дело, чтобы худший руководил лучшими;
если же он одинаков с нами, это будет тоже неправильно, потому что
одинаковый одинаково с нами будет и действовать, с так что незачем и
выбирать. Быть может, вы выберете лучшего, чем мы? По правде-то, я думаю,
невозможно вам выбрать кого-нибудь мудрее вот его, Протагора. Если же
выберете вы нисколько не лучшего, а только объявите его таким, то снова
выйдет обидно для Протагора, что ему, словно человеку никчемному, выбираете
вы наставника. Что касается меня, то мне все равно. Но вот как прошу вас
сделать, чтобы наше общение и беседа состоялись, как вы этого желаете: если
Протагор не хочет отвечать, пусть он спрашивает, а я буду отвечать и вместе
с тем попытаюсь ему показать, как, по моему мнению, это следует делать.
Когда же я отвечу на все вопросы, которые ему угодно будет задать, пусть он
обещает мне отвечать подобным же образом. Если же он не расположен будет
отвечать именно на заданный ему вопрос, тогда и я, и вы будем сообща его
просить (как вы просили меня) не портить беседы. Ради этого вовсе не
требуется особого руководителя - вы будете руководить сообща.
Все решили, что так и следует сделать. А Протагор, несмотря на то что ему
очень не хотелось, все-таки вынужден был согласиться задавать вопросы и,
после того как он их довольно задаст, снова приводить для них основания,
отвечая кратко и понемногу.
Протагор начал спрашивать так:
-Думаю я, Сократ, что для человека в совершенстве образованного очень важно
знать толк в стихах:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256