Стоит только каким-либо загрязнениям, порождаемым
недугами тела, появиться близ печени, как их тотчас устраняет селезенка,
вбирая их в свои бескровные полости. Так и получается, что, когда она
наполнена этими отбросами, ее пучит и раздувает, но, когда тело очищено,
она опадает и возвращается к прежним размерам. Вот что мы думаем о душе, о
ее смертной и божественной частях, а равно и о том, как, в каком соседстве
и по каким причинам каждая из этих частей получила свое отдельное
местожительство. Настаивать на том, что сказанное нами - истина, мы
отважились бы разве что с прямого дозволения бога; но правдоподобие нами
соблюдено, это мы можем смело сказать уже сейчас, а тем более имея в виду
наше дальнейшее рассуждение.
Так скажем же это! Переходя к следующему вопросу, мы будем держаться
прежнего нашего пути; вопрос же состоит в том, как возникли остальные части
тела. Их устройство правильнее всего объяснить путем следующего
умозаключения, творившие наш род знали заранее, какая безудержность в еде и
питье будет обуревать нас; они предвидели, что по своей жадности мы станем
поглощать и того и другого больше, чем велят умеренность и необходимость.
Опасаясь поэтому, как бы не разразился свирепый мор и еще не завершенный
род смертных не исчез навсегда, они предусмотрительно соорудили для приема
излишков питья и еды ту кладовую, что именуют нижней полостью, и наполнили
ее извивами кишок, дабы пища не слишком быстро покидала тело, принуждая его
требовать новой пищи и тем склоняя к ненасытности, и дабы род человеческий
из-за чревоугодия не стал чужд философии и Музам, явив непослушание самому
божественному, что в нас есть. Что касается костей, мышц и вообще всей
подобной природы, то с ней дело обстоит вот как: начало всего этого -
рождение мозга; в нем укоренены те узы жизни, которые связуют душу с телом,
в нем лежат корни рода человеческого. Но сам мозг рожден из другого. Дело
было так: среди всех исходных треугольников бог выбрал и обособил наиболее
правильные и ровные, которые способны были в наибольшей чистоте
представлять огонь и воду, воздух и землю; затем, отделив каждое от своего
рода, он соразмерно смесил их, приготовляя с общее семя для всего смертного
рода, и устроил из этого мозг. В нем он насадил все роды душ, а утвердив
их, разъял мозг уже при самом первом рассечении на такое множество тел,
чтобы они своим числом и устройством соответствовали вышеназванным родам.
Ту долю, которой суждено было, как некоей пашне, воспринять семя
божественного начала, он сделал со всех сторон округлой и нарек эту долю
головным мозгом, предвидя, а что вместивший ее сосуд по завершении каждого
живого существа станет головой. Другая доля должна была получить
оставшуюся, то есть смертную, часть души; ее он разъял на округлые, и
притом продолговатые, тела, также наименовав их все в целом мозгом, хоть и
не в прямом смысле. От них, как от якорей, он протянул узы, долженствующие
скрепить всю душу, а вокруг этой основы начал сооружать все наше тело,
прежде всего одев мозг твердым костным покровом. Вот как он построил кость.
Отобрав просеиванием чистую и гладкую землю, он замесил ее и увлажнил
мозгом; после этого он ставит смесь в огонь, затем окунает в воду, потом
снова в огонь и снова в воду. Закалив ее так по несколько раз в огне и
воде, он сделал ее неразрушимой и для того, и для другого. В дело он
употребил ее прежде всего затем, чтобы выточить из нее костную сферу вокруг
головного мозга, оставив в этой сфере узкий проход; а для прикрытия
затылочного и спинного мозга он изваял из этой же смеси позвонки, которые
наложил друг на друга, как складывают дверные петли, протянув этот ряд от
головы через все туловище.
Так он замкнул все семя в защитную камнеподобную ограду и в последней
построил суставы, прибегнув к посредствующей силе иного, дабы обеспечить
подвижность и гибкость. Далее он усмотрел, что природа кости сверх должного
хрупка и несгибаема и что, если ей к тому же придется терпеть жар, а после
охлаждаться, она не устоит против костоеды, которая загубит заключенное в
ней семя; поэтому он измыслил род сухожилий и плоти. Сухожилия, связав друг
с другом все члены, должны были своими сокращениями и растяжениями
доставить возможность телу сгибаться и разгибаться в суставах; что до
плоти, то ей назначено было служить защитой от жара и укрытием от холода, а
равно и как бы войлочной подушкой, предохраняющей от ушибов, ибо напору тел
она с может противопоставить упругую податливость. К тому же в ней таится
теплая влага, которая летом выступает в виде пота и увлажняет кожу,
уготовляя всему телу приятное охлаждение, а зимой, напротив, наилучшим
образом разгоняет подступающую и обнимающую тело стужу силой скрытого в ней
огня.
Таков был замысел Ваятеля, и вот он соединил в должных количествах воду,
огонь и землю, а после замесил их на острой и соленой закваске - так
получилась мягкая и насыщенная соками плоть. Что касается природы
сухожилий, то ее он образовал, смешав кость с еще не заквашенной плотью, и
этой промежуточной смеси дал желтый цвет. Вот почему сухожилия получились
более крепкими и тягучими, чем плоть, но более мягкими и влажными, чем
кость. Итак, всем этим он покрыл кости вместе с лежащим в них мозгом,
связуя их посредством сухожилий, а сверху окутывая одеянием плоти. При этом
кости, в которых больше всего души, он окутал наименее толстой плотью, а
самые бездушные - наибольшей и особенно плотной; что касается костных
сочленений, то, когда особые соображения не требовали чего-то иного, он
взращивал на них опять-таки лишь скудную плоть, чтобы она не стеснила
сгибание суставов и не обрекла тело на малоподвижность и беспомощность. Но
желал он и того, чтобы обильные и плотные толщи мышц, налегая друг на друга
и грубея от этого, притупили ощущение, отчего последовало бы угасание
памяти и расслабление умственных способностей.
Вот почему бедренные и берцовые, тазовые, плечевые и локтевые кости, а
также и вообще все кости, которые не имеют сочленении и в своем мозгу
содержат мало души, а значит, лишены, мышления,- все это было щедро покрыто
плотью; напротив, то, что несет в себе разум, покрыто ею куда меньше, кроме
тех случаев, когда плоть сама по себе служит носителем ощущений: таково
устройство языка. Но большей частью дело обстояло так, как сказано выше,
ибо в природе, рожденной и живущей в силу необходимости, плотная кость и
обильная плоть никак ь не могут ужиться с тонким и отчетливым ощущением.
Если бы то и другое было совместимо, строение головы было бы наделено всем
этим в преизбытке, и тогда род человеческий, нося на плечах столь мясистую,
жилистую и крепкую голову, получил бы вдвое, а то и во много крат более
долгую, а притом и более здоровую и беспечальную жизнь. И вот, когда
демиурги нашего рождения оказались перед выбором, сообщить ли созидаемому
роду больше долговечности, но меньше совершенства или меньше долговечности,
но больше совершенства, они единодушно решили, что более короткую, но зато
лучшую жизнь каждый, безусловно, должен предпочесть более долгой, но
худшей. В соответствии с этим они покрыли голову рыхлой костью, не наложив
сверху плоти и даже не дав ей сухожилий, ибо суставов здесь все равно не
было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256
недугами тела, появиться близ печени, как их тотчас устраняет селезенка,
вбирая их в свои бескровные полости. Так и получается, что, когда она
наполнена этими отбросами, ее пучит и раздувает, но, когда тело очищено,
она опадает и возвращается к прежним размерам. Вот что мы думаем о душе, о
ее смертной и божественной частях, а равно и о том, как, в каком соседстве
и по каким причинам каждая из этих частей получила свое отдельное
местожительство. Настаивать на том, что сказанное нами - истина, мы
отважились бы разве что с прямого дозволения бога; но правдоподобие нами
соблюдено, это мы можем смело сказать уже сейчас, а тем более имея в виду
наше дальнейшее рассуждение.
Так скажем же это! Переходя к следующему вопросу, мы будем держаться
прежнего нашего пути; вопрос же состоит в том, как возникли остальные части
тела. Их устройство правильнее всего объяснить путем следующего
умозаключения, творившие наш род знали заранее, какая безудержность в еде и
питье будет обуревать нас; они предвидели, что по своей жадности мы станем
поглощать и того и другого больше, чем велят умеренность и необходимость.
Опасаясь поэтому, как бы не разразился свирепый мор и еще не завершенный
род смертных не исчез навсегда, они предусмотрительно соорудили для приема
излишков питья и еды ту кладовую, что именуют нижней полостью, и наполнили
ее извивами кишок, дабы пища не слишком быстро покидала тело, принуждая его
требовать новой пищи и тем склоняя к ненасытности, и дабы род человеческий
из-за чревоугодия не стал чужд философии и Музам, явив непослушание самому
божественному, что в нас есть. Что касается костей, мышц и вообще всей
подобной природы, то с ней дело обстоит вот как: начало всего этого -
рождение мозга; в нем укоренены те узы жизни, которые связуют душу с телом,
в нем лежат корни рода человеческого. Но сам мозг рожден из другого. Дело
было так: среди всех исходных треугольников бог выбрал и обособил наиболее
правильные и ровные, которые способны были в наибольшей чистоте
представлять огонь и воду, воздух и землю; затем, отделив каждое от своего
рода, он соразмерно смесил их, приготовляя с общее семя для всего смертного
рода, и устроил из этого мозг. В нем он насадил все роды душ, а утвердив
их, разъял мозг уже при самом первом рассечении на такое множество тел,
чтобы они своим числом и устройством соответствовали вышеназванным родам.
Ту долю, которой суждено было, как некоей пашне, воспринять семя
божественного начала, он сделал со всех сторон округлой и нарек эту долю
головным мозгом, предвидя, а что вместивший ее сосуд по завершении каждого
живого существа станет головой. Другая доля должна была получить
оставшуюся, то есть смертную, часть души; ее он разъял на округлые, и
притом продолговатые, тела, также наименовав их все в целом мозгом, хоть и
не в прямом смысле. От них, как от якорей, он протянул узы, долженствующие
скрепить всю душу, а вокруг этой основы начал сооружать все наше тело,
прежде всего одев мозг твердым костным покровом. Вот как он построил кость.
Отобрав просеиванием чистую и гладкую землю, он замесил ее и увлажнил
мозгом; после этого он ставит смесь в огонь, затем окунает в воду, потом
снова в огонь и снова в воду. Закалив ее так по несколько раз в огне и
воде, он сделал ее неразрушимой и для того, и для другого. В дело он
употребил ее прежде всего затем, чтобы выточить из нее костную сферу вокруг
головного мозга, оставив в этой сфере узкий проход; а для прикрытия
затылочного и спинного мозга он изваял из этой же смеси позвонки, которые
наложил друг на друга, как складывают дверные петли, протянув этот ряд от
головы через все туловище.
Так он замкнул все семя в защитную камнеподобную ограду и в последней
построил суставы, прибегнув к посредствующей силе иного, дабы обеспечить
подвижность и гибкость. Далее он усмотрел, что природа кости сверх должного
хрупка и несгибаема и что, если ей к тому же придется терпеть жар, а после
охлаждаться, она не устоит против костоеды, которая загубит заключенное в
ней семя; поэтому он измыслил род сухожилий и плоти. Сухожилия, связав друг
с другом все члены, должны были своими сокращениями и растяжениями
доставить возможность телу сгибаться и разгибаться в суставах; что до
плоти, то ей назначено было служить защитой от жара и укрытием от холода, а
равно и как бы войлочной подушкой, предохраняющей от ушибов, ибо напору тел
она с может противопоставить упругую податливость. К тому же в ней таится
теплая влага, которая летом выступает в виде пота и увлажняет кожу,
уготовляя всему телу приятное охлаждение, а зимой, напротив, наилучшим
образом разгоняет подступающую и обнимающую тело стужу силой скрытого в ней
огня.
Таков был замысел Ваятеля, и вот он соединил в должных количествах воду,
огонь и землю, а после замесил их на острой и соленой закваске - так
получилась мягкая и насыщенная соками плоть. Что касается природы
сухожилий, то ее он образовал, смешав кость с еще не заквашенной плотью, и
этой промежуточной смеси дал желтый цвет. Вот почему сухожилия получились
более крепкими и тягучими, чем плоть, но более мягкими и влажными, чем
кость. Итак, всем этим он покрыл кости вместе с лежащим в них мозгом,
связуя их посредством сухожилий, а сверху окутывая одеянием плоти. При этом
кости, в которых больше всего души, он окутал наименее толстой плотью, а
самые бездушные - наибольшей и особенно плотной; что касается костных
сочленений, то, когда особые соображения не требовали чего-то иного, он
взращивал на них опять-таки лишь скудную плоть, чтобы она не стеснила
сгибание суставов и не обрекла тело на малоподвижность и беспомощность. Но
желал он и того, чтобы обильные и плотные толщи мышц, налегая друг на друга
и грубея от этого, притупили ощущение, отчего последовало бы угасание
памяти и расслабление умственных способностей.
Вот почему бедренные и берцовые, тазовые, плечевые и локтевые кости, а
также и вообще все кости, которые не имеют сочленении и в своем мозгу
содержат мало души, а значит, лишены, мышления,- все это было щедро покрыто
плотью; напротив, то, что несет в себе разум, покрыто ею куда меньше, кроме
тех случаев, когда плоть сама по себе служит носителем ощущений: таково
устройство языка. Но большей частью дело обстояло так, как сказано выше,
ибо в природе, рожденной и живущей в силу необходимости, плотная кость и
обильная плоть никак ь не могут ужиться с тонким и отчетливым ощущением.
Если бы то и другое было совместимо, строение головы было бы наделено всем
этим в преизбытке, и тогда род человеческий, нося на плечах столь мясистую,
жилистую и крепкую голову, получил бы вдвое, а то и во много крат более
долгую, а притом и более здоровую и беспечальную жизнь. И вот, когда
демиурги нашего рождения оказались перед выбором, сообщить ли созидаемому
роду больше долговечности, но меньше совершенства или меньше долговечности,
но больше совершенства, они единодушно решили, что более короткую, но зато
лучшую жизнь каждый, безусловно, должен предпочесть более долгой, но
худшей. В соответствии с этим они покрыли голову рыхлой костью, не наложив
сверху плоти и даже не дав ей сухожилий, ибо суставов здесь все равно не
было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256