Федр. Это было бы, верно, очень хорошо.
Сократ. Право же, друг мой, если объяснять или излагать иначе, то ни этого
и вообще никогда ничего не удастся изложить ни устно, ни письменно в
соответствии с правилами искусства. А те, кого ты слушал, эти нынешние
составители руководств по искусству речи, они плуты и только скрывают, что
отлично знают человеческую душу. Так что пока они не станут говорить и
писать именно этим способом, мы не поверим им, что их руководства написаны
по правилам искусства.
Федр. Какой способ ты имеешь в виду?
Сократ. Здесь нелегко подобрать точные выражения, но я хочу указать, как
надо писать, чтобы это, на сколько возможно, было сделано по правилам
искусства.
Федр. Так укажи.
Сократ. Поскольку сила речи заключается в воздействии на душу, тому, кто
собирается стать оратором, необходимо знать, сколько видов имеет душа: их
столько-то и столько-то, они такие-то и такие-то, поэтому слушатели бывают
такими-то и такими-то. Когда это должным образом разобрано, тогда
устанавливается, что есть столько-то и столько-то видов речей и каждый из
них та кой-то. Таких-то слушателей по такой-то причине легко убедить в
том-то и том-то такими-то речами, а такие-то потому-то и потому-то с трудом
поддаются убеждению. Кто достаточно все это продумал, тот затем наблюдает,
как это осуществляется и применяется на деле, причем он должен уметь остро
воспринимать и прослеживать, иначе он не прибавит ничего к тому, что он еще
раньше слышал, изучая красноречие. Когда же он будет способен определять,
какими речами какой человек даст себя убедить, тогда при встрече с таким
человеком он сможет распознать его и дать себе отчет, что вот как раз тот
человек и та природа, о которой прежде шла речь. Теперь она на самом деле
предстала перед ним, и к ней надо вот так применить такие-то речи, чтобы
убедить ее в том-то. .Сообразив все это, он должен учесть время, когда ему
удобнее говорить, а когда и воздержаться: все изученные им виды речей -
сжатую речь, или жалостливую, или возбуждающую - ему следует применять
вовремя и кстати: только тогда, и никак не ранее, его искусство будет
разработано прекрасно и совершенно. Если же, произнося речь, сочиняя или
обучая, он упустит хоть что-нибудь из этого, а между тем станет утверждать,
что придерживается правил искусства, прав будет тот, кто ему не поверит.
"Что же, Федр и Сократ, - скажет, пожалуй, такой сочинитель, - таково ваше
мнение? А разве нельзя как-нибудь иначе понимать то, что называют
искусством красноречия?"
Федр. Невозможно иначе, Сократ, хотя дело это, видимо, не малое.
Сократ. Ты прав. Именно поэтому нужно, поворачивая каждую речь то так, то
этак, смотреть, не найдется ли какой-нибудь более легкий и короткий путь с
к искусству красноречия, чтобы не идти понапрасну долгим и тернистым путем,
когда можно избрать короткий и ровный. Если же ты, слушавший Лисия и
других, можешь оказать нам какую-то помощь, то попытайся припомнить и
изложить то, что ты слышал.
Федр. Можно было бы попытаться, но сейчас я не расположен.
Сократ. Хочешь, я скажу тебе одну вещь, которую слышал от тех, кто
занимается этим делом?
Федр. Что именно?
Сократ. Есть же поговорка, Федр, что стоит иногда повторить и слова волка.
Федр. Так ты это и сделай.
Сократ. Итак, они утверждают, что в этом деле вовсе не надо заноситься так
высоко и пускаться в длинные рассуждения. По их мнению, - и как мы уже
сказа ли в начале этого рассуждения, - тому, кто собирается стать хорошим
оратором, совершенно излишне иметь истинное представление о справедливых и
хороших делах или о людях, справедливых и дорогих по природе либо по
воспитанию. В судах решительно никому нет ни- о какого дела до истины,
важна только убедительность. А она состоит в правдоподобии, на чем и должен
сосредоточить свое внимание тот, кто хочет произнести искусную речь. Иной
раз в защитительной и обвинительной речи даже следует умолчать о том, что
было в действительности, если это неправдоподобно, и говорить только о
правдоподобном: оратор изо всех сил должен гнаться за правдоподобием,
зачастую распрощавшись с истиной. Провести это через всю речь - вот в чем и
будет состоять все искусство.
Федр. Ты, Сократ, как раз коснулся того, что говорят люди, выдающие себя за
знатоков красноречия. При поминаю, что мы с тобой и раньше мимоходом
касались этого, а ведь это очень важно для всех, кто занимается таким
делом.
Сократ. Но ты тщательно изучил самого Тисия, так пусть Тисий нам и скажет,
согласен ли он с большинством относительно того, что такое правдоподобие.
Федр. Как он может быть не согласен?
Сократ. Вот какой случай Тисий, по-видимому, умно придумал и искусно
описал: если слабосильный, но храбрый человек побьет сильного, но
трусливого, отнимет у него плащ или еще что-нибудь, то, когда их вызовут в
суд, ни одному из них нельзя говорить правду: трусу не следует
признаваться, что эго избил один чело век, оказавшийся храбрецом. Тому же
надо доказывать, с что они встретились один на один,. напирать на такой
довод: "Как же я, вот такой, мог напасть на такого?" Сильный не признается
в своей трусости, но попытается что-нибудь соврать и тем самым, возможно,
даст своему противнику повод его уличить. И в других случаях бы- чают
искусные речи в таком же роде. Разве не так, Федр?
Федр. Ну и что же?
Сократ. Ох, и ловко же прикрытое искусство изобрел Тисий или кто бы там ни
был другой и как бы он ни назывался! Но, друг мой, сказать ли нам ему или
нет...
Федр. Что?
Сократ. А вот что: "Мы, Тисий, задолго до твоего появления говорили,
бывало, что большинству людей правдоподобным кажется то, что подобно
истине. А вот сейчас мы разбирали разные случаи подобия и показали, что
лучше всего умеет его находить всюду тот, кто знает истину. Так что, если
ты утверждаешь что-нибудь новое относительно искусства красноречия, мы
послушаем, если же нет, мы останемся при убеждении, к которому привело нас
наше исследование: кто не учтет природные качества своих будущих
слушателей, кто не сумеет различать существующее по видам и охватывать
одной идеей все единичное, тот никогда не овладеет искусством красноречия
настолько, насколько это возможно для человека. Достичь этого без усилий
нельзя, и человек рассудительный предпримет такой труд не ради того, чтобы
говорить и иметь дело с людьми, а для того, чтобы быть в состоянии говорить
угодное богам и по мере сил своих делать все так, чтобы им это было угодно.
Ведь те, кто мудрее нас с тобой, Тисий, утверждают, что человек, обладающий
умом, должен заботиться о том, как бы угодить не товарищам по рабству - им
разве лишь между прочим, - но своим благим владыкам, потомкам благих
родителей. Поэтому, если путь долог, не удивляйся: ради великой цели надо
его пройти, а вовсе не так, как ты себе представляешь. Сбудется, гласит
поговорка, если кто пожелает, и это будет прекраснейший плод тех усилий".
Федр. Прекрасно, по-моему, сказано, Сократ, если только это кому-то по
силам.
Сократ. Но ведь если что и придется претерпеть, взявшись за прекрасное
дело, это тоже будет прекрасно.
Федр. Конечно.
Сократ. Ну что ж, довольно говорить об искусном и неискусном составлении
речей!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256