Если же к такой
предрасположенности прибавляются порочные государственные установления, а
равно и дурные речи, наполняющие как частную, так и общественную жизнь, и
если при этом не изучаются уже с юных лет те науки, чья целительная сила
могла бы противостоять этому злу, то под воздействием этих двух причин,
совершенно неподвластных нашей воле, и становятся порочными все те из нас,
кто порочен. Ответственность за это лежит скорее на зачавших, нежели на
зачатых, и скорее на воспитателях, нежели на воспитуемых; и все же каждый
обязан напрягать свои силы, дабы с помощью воспитания, упражнений и занятий
избегнуть порока и обрести то, что ему противоположно.
Впрочем, это относится уже к иному роду рассуждений. Напротив, весьма
уместно и ко времени противопоставить всему вышесказанному повествование о
средствах, силой которых поддерживается здоровье тела и здравомыслие; сама
справедливость требует уделять больше внимания доброму, нежели злому. Между
тем все доброе, без сомнения, прекрасно, а прекрасное не может быть чуждо
меры. Значит, приходится признать, что и живое существо, долженствующее
оказаться прекрасным, соразмерно. Но что касается соразмерности, здесь мы
привыкли принимать в расчет мелочи, а самое важное и существенное упускаем
из виду. Когда стоит вопрос о здоровье и болезни, о добродетели и пороке,
нет ничего важнее, нежели соразмерность или несоразмерность между душой и
телом как таковыми. Но мы не задумываемся над этим и не понимаем, что,
когда могучая и во всех отношениях великая душа восседает как бы на
колеснице слишком слабого и хилого тела или когда равновесие нарушено в
противоположную
сторону, живое существо в целом не прекрасно, ибо ему не хватает
соразмерности как раз в самом существенном; однако, когда в нем есть эта
соразмерность, оно являет собою для каждого, кто умеет видеть, самое
прекрасное и отрадное из всех зрелищ. Ведь и тело, в котором либо длина
ног, либо величина других членов нарушает меру, не просто безобразно: когда
всем его частям приходится работать сообща, оно то и дело подпадает
утомлению или судорогам, делается неустойчивым, падает, оказываясь само же
для себя причиной нескончаемых бед. То же самое следует предположить и о
том двухчастном соединении, которое мы именуем живым существом. Когда
входящая в его состав душа слишком сильна для тела и притом яростна, она
расшатывает тело и наполняет его изнутри недугами; самозабвенно предаваясь
исследованиям и наукам, она его истощает; если же ее распаляют задором и
честолюбием труды учительства и публичные или частные словопрения, тогда
она перегревает тело, сотрясает его устои, вызывает истечения и притом
вводит в обман большинство так называемых врачей, понуждая их винить в
происходящем неповинное тело.
Напротив, когда большое, превосходящее душу тело соединяется со скудными и
немощными мыслительными способностями, то, поскольку людям от природы даны
два вида вожделений - телесное вожделение к еде и божественнейшее в нас
вожделение к разуму,- порывы более сильной стороны побеждают и умножают
собственную силу, а душу между тем делают тупой, непонятливой и забывчивой,
навлекая на человека невежество, этот злейший из всех недугов. От того и
другого есть лишь одно спасение - не возбуждать ни души в ущерб телу, ни
тела в ущерб душе, но давать обеим сторонам состязаться между собой, дабы
они пребывали в равновесии и здравии. Скажем, тот, кто занимается
математикой или другим делом, требующим сильного напряжения мысли, должен
давать и телу необходимое упражнение, прибегая к гимнастике; напротив,
тому, кто преимущественно трудится над развитием своего тела, следует в
свой черед упражнять душу, занимаясь музыкой и всем тем, что относится к
философии, если только он хочет по праву именоваться не только прекрасным,
но и добрым. Сообразно с этим должно заботиться и об отдельных частях
[тела], подражая примеру Вселенной. Ведь если то, что входит в тело,
изнутри горячит его и охлаждает, а то, что обступает его извне, сушит и
увлажняет и в придачу ому приходится терпеть последствия и того и другого
воздействия, значит, тело, пребывающее в неподвижности, станет игрушкой
этих воздействий, будет ими осилено и погибнет.
Напротив, тот, кто, взяв за пример кормилицу и пестунью Вселенной, как мы
ее в свое время назвали, не дает своему телу оставаться праздным, но без
устали упражняет его и так или иначе заставляет расшевелиться, сообразно
природе поддерживает равновесие между внутренними и внешними движениями и
посредством умеренных толчков принуждает беспорядочно блуждающие но телу
состояния и частицы стройно располагаться в зависимости от взаимного
сродства, как мы об этом говорили раньше применительно ко Вселенной,- тот,
кто все это делает, не допустит враждебное соединиться с враждебным для
порождения в теле раздоров и недугов, но дружественное сочетает с
дружественным во имя собственного здоровья.
Что касается движений, наилучшее из них то, которое совершается [телом]
внутри себя и самим по себе, ибо оно более всего сродно движению мысли, а
также Вселенной; менее совершенно то, которое вызвано посторонней силой, но
хуже всего то, при котором тело покоится в бездействии, между тем как
посторонняя сила движет отдельные его части. Соответственно из всех видов
очищения и укрепления тела наиболее предпочтительна гимнастика; на втором
месте стоит колебательное движение при морских или иных поездках, если
только они не приносят усталости; а третье место занимает такой род
воздействий, который, правда, приносит пользу в случаях крайней
необходимости, но в остальное время, безусловно, неприемлем для разумного
человека: речь идет о врачебном очищении тела силой лекарств. Если только
недуг не представляет чрезвычайной опасности, не нужно дразнить его
лекарствами. Дело в том, что строение любого недуга некоторым образом
сходно с природой живого существа; между тем последняя устроена так, что
должна пройти определенную последовательность жизненных сроков, причем как
весь род в целом, так и каждое существо в отдельности имеет строго
положенный ему предел времени, которого и достигает, с если не вмешается
сила необходимости. Сами составляющие это существо треугольники при своем
соединении наделены способностью держаться только до назначенного срока и
не могут продлить свою жизнь долее.
Таким же образом устроены и недуги, и потому обрывать их течение прежде
положенного предела силой лекарств может лишь тот, кто хочет, чтобы из
легких расстройств проистекли тяжелые, а из немногих - бесчисленные.
Следовательно, лучше руководить недугом с помощью упорядоченного образа
жизни, насколько это позволяют нам обстоятельства, нежели дразнить его
лекарствами, делая тем самым беду закоренелой.
На этом мы кончим наши рассуждения о живом существе в целом и о частях его
тела, а равно и о том, как жить сообразно с рассудком, в одно и то же время
осуществляя руководство самим собой и оказывая себе послушание. Но что
касается того [начала], которому предстоит быть руководящим, то его
чрезвычайно важно наперед снабдить силой, дабы оно смогло наипрекраснейшим
и наилучшим образом осуществить свое руководительство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256
предрасположенности прибавляются порочные государственные установления, а
равно и дурные речи, наполняющие как частную, так и общественную жизнь, и
если при этом не изучаются уже с юных лет те науки, чья целительная сила
могла бы противостоять этому злу, то под воздействием этих двух причин,
совершенно неподвластных нашей воле, и становятся порочными все те из нас,
кто порочен. Ответственность за это лежит скорее на зачавших, нежели на
зачатых, и скорее на воспитателях, нежели на воспитуемых; и все же каждый
обязан напрягать свои силы, дабы с помощью воспитания, упражнений и занятий
избегнуть порока и обрести то, что ему противоположно.
Впрочем, это относится уже к иному роду рассуждений. Напротив, весьма
уместно и ко времени противопоставить всему вышесказанному повествование о
средствах, силой которых поддерживается здоровье тела и здравомыслие; сама
справедливость требует уделять больше внимания доброму, нежели злому. Между
тем все доброе, без сомнения, прекрасно, а прекрасное не может быть чуждо
меры. Значит, приходится признать, что и живое существо, долженствующее
оказаться прекрасным, соразмерно. Но что касается соразмерности, здесь мы
привыкли принимать в расчет мелочи, а самое важное и существенное упускаем
из виду. Когда стоит вопрос о здоровье и болезни, о добродетели и пороке,
нет ничего важнее, нежели соразмерность или несоразмерность между душой и
телом как таковыми. Но мы не задумываемся над этим и не понимаем, что,
когда могучая и во всех отношениях великая душа восседает как бы на
колеснице слишком слабого и хилого тела или когда равновесие нарушено в
противоположную
сторону, живое существо в целом не прекрасно, ибо ему не хватает
соразмерности как раз в самом существенном; однако, когда в нем есть эта
соразмерность, оно являет собою для каждого, кто умеет видеть, самое
прекрасное и отрадное из всех зрелищ. Ведь и тело, в котором либо длина
ног, либо величина других членов нарушает меру, не просто безобразно: когда
всем его частям приходится работать сообща, оно то и дело подпадает
утомлению или судорогам, делается неустойчивым, падает, оказываясь само же
для себя причиной нескончаемых бед. То же самое следует предположить и о
том двухчастном соединении, которое мы именуем живым существом. Когда
входящая в его состав душа слишком сильна для тела и притом яростна, она
расшатывает тело и наполняет его изнутри недугами; самозабвенно предаваясь
исследованиям и наукам, она его истощает; если же ее распаляют задором и
честолюбием труды учительства и публичные или частные словопрения, тогда
она перегревает тело, сотрясает его устои, вызывает истечения и притом
вводит в обман большинство так называемых врачей, понуждая их винить в
происходящем неповинное тело.
Напротив, когда большое, превосходящее душу тело соединяется со скудными и
немощными мыслительными способностями, то, поскольку людям от природы даны
два вида вожделений - телесное вожделение к еде и божественнейшее в нас
вожделение к разуму,- порывы более сильной стороны побеждают и умножают
собственную силу, а душу между тем делают тупой, непонятливой и забывчивой,
навлекая на человека невежество, этот злейший из всех недугов. От того и
другого есть лишь одно спасение - не возбуждать ни души в ущерб телу, ни
тела в ущерб душе, но давать обеим сторонам состязаться между собой, дабы
они пребывали в равновесии и здравии. Скажем, тот, кто занимается
математикой или другим делом, требующим сильного напряжения мысли, должен
давать и телу необходимое упражнение, прибегая к гимнастике; напротив,
тому, кто преимущественно трудится над развитием своего тела, следует в
свой черед упражнять душу, занимаясь музыкой и всем тем, что относится к
философии, если только он хочет по праву именоваться не только прекрасным,
но и добрым. Сообразно с этим должно заботиться и об отдельных частях
[тела], подражая примеру Вселенной. Ведь если то, что входит в тело,
изнутри горячит его и охлаждает, а то, что обступает его извне, сушит и
увлажняет и в придачу ому приходится терпеть последствия и того и другого
воздействия, значит, тело, пребывающее в неподвижности, станет игрушкой
этих воздействий, будет ими осилено и погибнет.
Напротив, тот, кто, взяв за пример кормилицу и пестунью Вселенной, как мы
ее в свое время назвали, не дает своему телу оставаться праздным, но без
устали упражняет его и так или иначе заставляет расшевелиться, сообразно
природе поддерживает равновесие между внутренними и внешними движениями и
посредством умеренных толчков принуждает беспорядочно блуждающие но телу
состояния и частицы стройно располагаться в зависимости от взаимного
сродства, как мы об этом говорили раньше применительно ко Вселенной,- тот,
кто все это делает, не допустит враждебное соединиться с враждебным для
порождения в теле раздоров и недугов, но дружественное сочетает с
дружественным во имя собственного здоровья.
Что касается движений, наилучшее из них то, которое совершается [телом]
внутри себя и самим по себе, ибо оно более всего сродно движению мысли, а
также Вселенной; менее совершенно то, которое вызвано посторонней силой, но
хуже всего то, при котором тело покоится в бездействии, между тем как
посторонняя сила движет отдельные его части. Соответственно из всех видов
очищения и укрепления тела наиболее предпочтительна гимнастика; на втором
месте стоит колебательное движение при морских или иных поездках, если
только они не приносят усталости; а третье место занимает такой род
воздействий, который, правда, приносит пользу в случаях крайней
необходимости, но в остальное время, безусловно, неприемлем для разумного
человека: речь идет о врачебном очищении тела силой лекарств. Если только
недуг не представляет чрезвычайной опасности, не нужно дразнить его
лекарствами. Дело в том, что строение любого недуга некоторым образом
сходно с природой живого существа; между тем последняя устроена так, что
должна пройти определенную последовательность жизненных сроков, причем как
весь род в целом, так и каждое существо в отдельности имеет строго
положенный ему предел времени, которого и достигает, с если не вмешается
сила необходимости. Сами составляющие это существо треугольники при своем
соединении наделены способностью держаться только до назначенного срока и
не могут продлить свою жизнь долее.
Таким же образом устроены и недуги, и потому обрывать их течение прежде
положенного предела силой лекарств может лишь тот, кто хочет, чтобы из
легких расстройств проистекли тяжелые, а из немногих - бесчисленные.
Следовательно, лучше руководить недугом с помощью упорядоченного образа
жизни, насколько это позволяют нам обстоятельства, нежели дразнить его
лекарствами, делая тем самым беду закоренелой.
На этом мы кончим наши рассуждения о живом существе в целом и о частях его
тела, а равно и о том, как жить сообразно с рассудком, в одно и то же время
осуществляя руководство самим собой и оказывая себе послушание. Но что
касается того [начала], которому предстоит быть руководящим, то его
чрезвычайно важно наперед снабдить силой, дабы оно смогло наипрекраснейшим
и наилучшим образом осуществить свое руководительство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256